Ремус внезапно умолк, задумавшись, в то время как сам Гарри с некоторым волнением ожидал продолжения. Но Ремус молчал и молодой человек не выдержал:
- То есть? – молвил он, теряя терпение.
- На самом деле, это так очевидно, что вы были влюблены друг в друга! И я считаю, что это прекрасно!
Гриффиндорец распахнул глаза, удивляясь восхищенному объяснению профессора.
- Да, Гарри, мои слова могут тебе показаться странными, но с Сириусом я познал, что такое настоящая любовь и страсть. Я совершил свою самую большую ошибку в жизни, когда поверил, что он мог предать Джеймса и Лили, и отдалился от своего друга и любовника на долгие двенадцать лет, когда он попал в Азкабан, и по дурости не воспользовался последующими двумя годами, которые судьба нам подарила после. И если бы у меня был один шанс что-то изменить в своей судьбе, то это бы произошло не в ту ночь, когда меня укусил оборотень, а в тот день, когда у меня забрали Сириуса. И я не хочу, чтобы ты совершил ту же ошибку, что и я, Гарри! Не упусти свой шанс!
Внезапно во рту Гарри все пересохло.
- С чего ты взял, что я допускаю ошибку? – поинтересовался он, делая вид, что не понимает, о чем говорил Ремус.
- Гарри, очнись. Ты прекрасно знаешь, о чем я! Я очень хорошо вижу разницу во взглядах, которые ты бросал на Северуса тогда и сейчас! Я четко уловил ваше притяжение друг к другу, когда увидел обоих у той злополучной комнаты! И я понял, почему он настаивал на разговоре с тобой наедине – от чего оставил тебя с ним - потому что он смотрит на тебя как прежде. Скажу больше: еще интенсивнее, преданнее… отчаянно.
Гарри застонал, ничего больше не желая слушать.
- Это не он! – скривился молодой человек. – Сев ушел, и я больше его никогда не увижу. Пойми, я уже с этим смирился!
«Лжец!» - подумал Ремус, не решаясь произнести вслух. Вместо этого он сказал: - Поэтому ты так несчастен… но этого можно было избежать, если бы ты принял тот факт, что Мастер зелий и есть твой Сев, только на двадцать лет старше!
- Не так это просто! – мучительно простонал Гарри, обхватив голову руками. – Он изменился! Он стал злобным! Ты об этом знаешь не хуже меня! Ты и сам до сих пор не можешь забыть, когда он попытался выжить тебя из школы, заявив на весь мир, что ты оборотень!
- Я давно простил его!
- Но только не я! – воскликнул Гарри, и его лицо исказилось от ярости. – Я не могу забыть все то зло, что он сделал или сказал мне. Не могу простить унижение, насмешки и оскорбления! Было много чего, Ремус! Он очень сильно отличается от Сева и от этого мне становится еще больнее, чтобы я мог все забыть. Он не похож на Сева. Он не СЕВ!
- И все равно это один и тот же человек! – настаивал на своем оборотень. – Он лишь играл ту роль, которую ему написала война.
- Оскорблять меня и моего отца в то же самое время, когда мы уже были вместе? Даже когда мы были одни, для кого весь этот спектакль?
- Даже в этом случае он никогда не оставался один, Гарри!
- Но это же был я! – воскликнул молодой человек. – Ты хочешь сказать, что он должен был и меня обводить вокруг пальца? Чушь! Это просто его взлелеянная беспричинная злоба, поскольку из нее состоит вся его сущность!
- Не думаю. Я искренне считаю, что он должен был держать лицо даже рядом с тобой, словно отраженная действительность. Интересно, как бы отреагировали детки Пожирателей Смерти или простые обыватели, если бы увидели, с какой теплотой и любовью относится к тебе Северус? Мог ли тогда он остаться в игре, сохранив привилегированное положение двойного агента в Ордене? Не подверглись бы вы оба еще большим опасностям? В конце концов, бывший Пожиратель Смерти, импонирующий мальчику-который-выжил… не долго бы прожил на этом свете! Волдеморт не простил бы ему подобного оскорбления: дезертир стал бы мертвым рабом!
Ремус умолк, переведя дыхание, вглядываясь тяжелым взглядом в глаза своему студенту.
- Кроме того, ты, кажется, забыл, как долго он тебя любил, стойко перенося все тяготы (к твоему сведению), ежедневно мучаясь от того, что его любовь предназначена ребенку – тем более, своему ученику? Он не педофил, испытывающий влечение к малолеткам. У него не было относительно тебя похотливых мыслей, поскольку у вас значительная разница в возрасте. Но ведь и твое сердце не камень: ты так долго был без отцовского внимания и заботы, что будь Северус к тебе хоть чуточку доброжелательнее, не пришел бы однажды тот день, когда бы ты увидел в нем замену отцу? По мне, это худшее, что могло бы случиться с Северусом.
Гарри сглотнул, терзаемый противоречивыми мыслями. Он не мог опровергнуть ни одного довода, представленного Ремусом, и это терзало его сильнее самой изощренной пытки. А если он на самом деле с самого начала ошибался в своем отношении к зельевару? Его охватили страшные сомнения, и он опустился на пол в бессильном отчаянии. Он был слишком напуган, чтобы довериться и быть обманутым еще раз.
- И последнее, Гарри, прежде чем я уйду на встречу с Альбусом: ты действительно считаешь, что Северус воплощает в себе только зло, хотя сам он был нередко подвергнут не менее жестоким нападкам с нашей стороны – стороны Мародеров – только из-за того, чтобы донести и сохранить для тебя воспоминания, которые ты лично попросил у него? Как ты думаешь, потрудился бы он сделать тебя счастливым, если бы сам был настолько плох? Лично я так не считаю ни одной секунды! Теперь, с твоего позволения, я дам тебе время на размышление, которое тебе ой как понадобится. Если понадоблюсь, позови меня в любое время суток.
С этими словами Ремус вышел из комнаты, оставив Гарри с еще более запутанными и весьма неоднозначными мыслями, чем когда-либо.
***
Хогвартс, 1 сентября 1991 года
Северус буквально заставил себя не притопывать отчаянно ногой под столом или судорожно сжимать в руке салфетку, в то же время с нетерпением ожидая, когда в Большой зал введут первокурсников.
Он был там!
Где-то за большой деревянной дверью он был среди других одиннадцатилетних детей и, вероятно, напуганным до смерти.
«Не волнуйся, сердечко мое, я здесь», - думал мужчина, не спуская сурового, прикованного к двери, взгляда.
Северус никогда еще не видел Гарри. По крайней мере, он ни разу не видел его с момента рождения до сегодняшнего дня. Он знал лишь лицо и тело восемнадцатилетнего парня.
Нужно было терпеливо ждать еще целых семь лет, чтобы снова быть вместе. Между тем, видеть его каждый день перед собой, вероятно, будет сущим адом. Как Северус ни старался, он не мог себе его представить, поскольку и в душе и в сердце Гарри представал пред ним молодым человеком и зельевар испытывал трудности, чтобы представить его ребенком, ничего не знающим о нем самом. Поэтому мужчина страшился их встречи, готовой вот-вот состояться.
Она не заставила себя долго ждать: спустя несколько минут дверь, наконец, открылась, впуская новых учеников школы.
Снейп попытался найти Гарри, не позволив себе в открытую нескромно рассматривать галдящую толпу, так, чтобы сохранить репутацию непробиваемого, холодного, полного сарказма Мастера зелий, с презрением относящегося ко всем студентам, в особенности к сыну Джеймса Поттера.
Он заметил огненно-рыжую, словно пламя ада, голову рядом с копной волос, напоминающих воронье гнездо, и сердце екнуло.
Северус не смог четко различить силуэт этого ребенка, но он точно знал, что это Гарри, заставив себя продолжать дышать как можно спокойнее, сохраняя нейтральное, слегка презрительное выражение лица.
Пока профессор МакГонагалл зачитывала список вновь прибывших, мужчина заметно расслабился, зная, что ученики разойдутся по своим факультетам согласно сортировки Распределительной шляпы. Толпа станет меньше и, если повезет, он увидит ребенка – источника своего персонального счастья.