С другой стороны, кошки тоже не умеют улыбаться. Но стоит кошке куда-нибудь забрести, как все сюсюкают, протягивают лакомства, чешут за ушком и вообще напропалую стремятся понравиться — живому существу, которое уж совсем не антропоид.
На Гелиору они среагировали, как на женщину и как на кошку сразу. Я так и понял: им хочется со страшной силой причитать: «Хорошая, хорошая кисонька!» — и угощать её так, чтобы она хоть кусочек съела. Одна беда — местное угощение, большей частью, на неё особого впечатления не произвело. Она благодарила душевно, но, конечно, не откусила ни кусочка.
А вот нечего совать ксеноморфу печенье и шоколад, когда у него организм заточен под питание полужидкой пищей!
Но, с другой стороны, Гелиора успокоилась. И, когда ей придвинули кресло, уселась туда, поджав ноги, очень уютно. И щебетала-пела, как райская птица, о том, как поражена и обрадована: люди её хорошо встретили.
— Я всегда была уверена, — говорит, — люди и чиеолийцы, в принципе, могут жить мирно. Это — счастье.
А у людей морды расплывались сами собой. Но Гелиора уже знала, что это — позитивная мимика у нас, приматов. Не нервничала.
Я, первым делом, рассказал про Гедон. Про эту их мерзкую лабораторию и программу «Очищающее пламя». И с удовольствием пронаблюдал, как О-Тэлл переглянулся с подругой, отшвырнул за спину косу и схватился за эфес меча, Кехотч щёлкнул жвалами и выпустил капельку яда, у Нои и Ау шерсть встала дыбом до самого крестца и клыки открылись до дёсен, а люди сжали кулаки и сказали о Гедоне и его жителях много тёплых слов. И я точно знал: эта информация хорошо распространится, через Базар — да и просто сарафанное радио местное.
В общем, если мейнцы в тот момент и не объявили Гедону войну, то взяли его на заметку, как источник крайне подходящей добычи. А такое дело означает, что с колониями в космосе гедонцам, похоже, придётся проститься.
Я рассказал и о судьбе Гелиоры. Не стал распространяться, только и упомянул, что гедонцы убили всю её семью, а её саму собирались выпотрошить с научными целями. И Снурри галантнейшим образом прижал руку Гелиоры к губам — она даже удивиться не успела — и провозгласил, что лично вывернет наизнанку любого гада, который ради сомнительной цели убивает и калечит беззащитных гражданских.
И ведь какая она умница! Она же догадалась, что Снурри не собирается её кусать! Её инстинкт велел бояться существ с зубами, особенно когда они подносят тебя ко рту — но тут она даже не дрогнула. Только посмотрела на меня вопросительно.
— Это он выказывает уважение, — говорю. — Это у нас, у людей, очень вежливо. Так мужчины поступают с женщинами… но только уважение, ты не подумай.
И тогда она набралась храбрости и взяла меня за руку.
— Капитан, — говорит, — я так рада! Знаешь, я никогда не думала, что буду чувствовать себя среди людей, как дома. Я обязательно, обязательно расскажу в своём мире о вашем, о том, как тут уживаются существа с самой разной физиологией и потребностями, — и повернулась к Снурри. — У вас в мире — очаровательные обычаи. Это очень трогательно.
И Снурри сказал, изнемогая от собственной любезности:
— Гелиора, дорогая, у вашего народа теперь есть союзники. И мы вашим гедонцам ещё покажем, как в аду прохладно!
Этого, про ад, она, по-моему, не поняла, но о смысле догадалась. А я, когда услышал про физиологию и потребности, кое-что вспомнил.
— Ребята, — говорю, — такое дело… В общем, нужны пчёлы. Живые.
На минуточку стало тихо. И я в этой тишине говорю:
— Чиеолийцы едят мёд. Понимаете? А Гелиора ждёт малюток, ей нужен самый свежий, только из улья. Они пчёл называют Посредниками и вообще считают священными животными. Ну, или шмелей. В общем, нужны такие, которые делают мёд. Живьём.
Народ слегка потерял дар речи.
Шиянин Эльдар очухался первый, поднял брови домиком и сказал Гелиоре:
— Сударыня, уверяю вас, любой из нас готов на всё ради вашего удовольствия… Но найти на Мейне пчёл — это задача почти не выполнимая.
Кое-кто закивал. Но Крейн, мой соотечественник и толковый парень, возмутился.
— Вы, — говорит, — дорогая, не слушайте этого островитянина, он болван. Надо пчёл — будут пчёлы, пустяки какие. Вот сейчас с Базаром свяжемся и выясним, кто у нас держит пчёл, чем он их тут кормит, и нельзя ли у него купить… как бы… стайку. Или… как оно называется… рой.
Гелиора удивилась.
— Стайку? Рой?
А Крейн с широким жестом сказал, что мелочиться тут не привыкли. И какой смысл в одной пчеле — он не понимает.