По пути Мария проспала несколько часов, ибо операция предстояла ночная. Учитель же периодически сменял Миколаша в качестве кучера, а меж тем спал. Но гораздо меньше. Как минимум час. А вот Миколаш уснуть вообще не мог. Это было его визитной карточкой. Он утверждал, что бурный поток мыслей не даёт ему уснуть. Вот только как поток мысли держал его в тонусе?
И вот, мы идём. Два охотника и один горе-учёный. Я и подумать не могла бы раньше, что придётся работать вместе с Миколашем. Как учёный, да и как человек, он был крайне активный. Никто в Бюргенверте не был способен долго находиться рядом с ним. А теперь, по видимому, он нашёл себе приличную компанию. Телохранителей. Двух лучших ярнамских охотников.
Само наличие Миколаша в составе экспедиции говорило о её бесполезности. Учитель взялся за это по просьбе Лоуренса, который был уверен, что его давний друг и по совместительству мастер-охотник точно выберется живым из экспедиции. Миколаш же, очевидно, должен погибнуть в процессе визита в деревню. Или бесследно исчезнуть. Или, как минимум, хотя бы один-два дня никому глаза не мозолить.
А что же до меня? Ну, я здесь как что-то среднее. Наполовину учёный, наполовину охотник. Как далеко мы от города ушли? Ярнам я по крайней мере знаю, и знаю весьма хорошо. А здесь шаг вправо, шаг влево, – и ты уже ничего не понимаешь. Учителю хорошо, Миколашу всё равно, но мне… мне не по себе. Далеко мы зашли. Слишком далеко.
– Ну что молчите, господа охотники?
Миколаш был рядом. А не на расстоянии, как ему сказал Учитель. Вообще не думает о своей безопасности. О чём он только думает? Хотелось бы мне знать.
– Я знаю, о чём вы думаете, – продолжил Миколаш, не получив ответа. – Дескать, тут нет ничего важного. Скажу честно, я тоже придерживаюсь такой мысли. Но что поделать? Лабиринты пусты, лезть в них никто не хочет. Так что мы сейчас самые настоящие первооткрыватели.
– Да неужели? – не сдержалась Мария. – Лабиринты под городом совсем опустели?
– Совсем, – ответил Миколаш. – Так что если мы не найдём тут ничего интересного, то эпоха великих открытий завершится. И мы поставим в ней жирную точку.
Отчаяние подкатило к горлу Марии. Она и представить не могла, что два профессиональных охотника на кровожадных тварей и один безумный учёный сейчас находятся на возможном окончании эпохи. Безнадёжная экспедиция оказалась совсем не тем, чем казалась изначально.
– Бред какой-то, – призналась Мария. – Почему нельзя продолжить раскопки? Там определённо много интересного ещё лежит. В завалах уж точно.
– Кто мы, в самом деле? – спросил Миколаш. – Насекомые, обречённые всю жизнь копаться в земле?
– Мастер Виллем так утверждает, – сказала Мария, покосившись на Учителя.
Миколаш не ответил. Нет, это ещё не конец. Нельзя, чтобы всё закончилось здесь. Если мы не вернёмся – всё закончится. Если результатов не будет – всё также закончится. Нет, нет, всё не должно быть так. Это и вправду бред. А Миколаш, оказывается, не дурак. Вернее, всё же дурак. Идиот. Ему стоило предупредить меня об этом. И держаться на расстоянии. С другой стороны, он так может исчезнуть. Нужно приглядеть за ним. Нужно сделать всё, что в моих силах.
– Это негативное видение будущего никому доброй службы не оказало, – возбуждённо ответил Миколаш. – Ни одному учёному. А досточтимому Мастеру наш мир давно видится в красно-белом цвете.
Мария не сразу поняла, о чём он говорит. Потребовалось несколько секунд, чтобы оторваться от тягостных мыслей.
– Это как? – поинтересовалась Мария.
– Хватит, – перебил их Учитель. – У нас нет времени на эту болтовню. Я так вообще не соглашался на компанию беззащитного студента.
– Какого-какого студента? – удивился Миколаш. – Да я голыми руками любое злое личико размолочу словно вазу. Знайте, охотники, что вы имеете честь разговаривать с лучшим кулачным бойцом университета.
Миколаш не лгал. Как Мария хорошо помнила, научные дискуссии нередко сопровождались драками между сторонниками противоположных точек зрения. Подобные инциденты не поощрялись, но и не осуждались, а между студентами Бюрегнверта ходил тезис, предписываемый якобы самому мастеру Виллему – что «всякая теория должна выдержать физическую критику». Новички посмеивались, опытные студенты молчали, расхитители гробниц кивали головами, а Мария после очередной ночи охоты уже не могла думать об этом.
«Негоже пачкать свои руки о лица буйствующих студентов, ровно как вообще опускаться до драк. Тем паче в храме науки.» Вот только кто это сказал? Это сейчас не важно. Ничего не важно. Сейчас наступает момент, когда решится всё: будущее науки, будущее города, будущее человечества.