Миколаш прав. Здесь решается то же, что когда-то решилось во время раскопок. Вот только там нашли целебную кровь, а что найдём мы? Да и найдём ли вообще? Не знаю. Не могу знать. Но если не мы, то кто? Кто сделает всё?
– Всё равно вы безоружны, – сказал Учитель.
– Любой предмет можно использовать как оружие, – ответил Миколаш. – Вы только поймите, мастер-охотник, что я столь же ловок и силён, как и вы в свои молодые годы. И будьте спокойны…
Пролог 2
This can’t be living nowIf so then show me how
…да так, что в какой-то момент стало непонятно – а была ли вообще бойня? Или это просто привиделось, словно в кошмаре? И ещё этот смрад неимоверный. Едва сдерживая рвотные позывы, Мария подняла голову и тут же заметила Миколаша.
Бюргенвертский чемпион по защите теорий физическим путём склонился над уродливым рыбочудищем, запустив колени глубоко в грязь, и ковырялся у него в голове. Затем он бросил это занятие, поднялся и стал придирчиво осматривать другие тела.
Нет, сказала Мария то ли в слух, то ли в уме. Это был ответ на какой-то давний вопрос, но какой? Кто его задал? Вспомнить решительно невозможно. Думать в такой омерзительнейшей обстановке тоже. И вообще…
С другой стороны деревни донеслись нечеловеческие крики. Мастер Герман снова сражался, в то самое время как его лучшая ученица выронила оружие в колодец и прикидывала способы его достать. В этот момент гордость наконец-то победила здравый смысл и Мария прыгнула в пропасть. На долю секунды она вспомнила о том, что это уже второе падение за сегодня.
Приземлившись в мерзкую кучу гнилой рыбы и грязи, Мария попыталась приподняться. Однако сделать это оказалось труднее чем могло показаться – правая нога отказывала двигаться, а рёбра болели при малейшем поползновении. Спустя пару минут тошнотворный аромат, поднимавшийся с недр пещеры, заполз в лёгкие. Сразу после этого в голове что-то сверкнуло, и мир накренился...
– Идеально, не правда ли? – спросил Эдкраф. – Рука древнего существа в целом виде.
Что это такое? Не разглядеть. Выглядит как кусок сжатой земли. Или кирпич. Или ещё что-то более бессмысленное.
– Не вижу ничего идеального, – ответила Мария. – Рука как рука, только изуродованная и слегка напоминает мне человеческую. Из недр лабиринтов доставали экспонаты, вызывающие куда больший интерес.
– Вот-вот, – продолжал Эдкраф, активно жестикулируя. – Виллем то же самое сказал. И остальные местные скажут что-то подобное.
– Тогда зачем это бахвальство? – спросила Мария. Этот разговор начинал выводить её из себя. – Здесь ведь наука, и только.
– Дело не в этом, дорогая леди. Нужно умение правильно преподнести любую тему, дабы слушающий повысил своё внимание. Для этой цели и существуют высокопарные слова. Я всего лишь использую их.
Что он несёт? Ничего не понимаю. Нужно поспать, как можно тщательнее. Однако он мне не даст, этот ублюдок. Это бельмо на глазу Бюргенверта. Эта проказа на теле науки. Этот гнилостный червяк Эдкраф. Когда же тебя птицы заклюют? Если они этого не сделают, я лично…
– Допустим, я повысила внимание, – сказала Мария. – Но что будет дальше? Я вдруг осознаю, насколько важен для науки этот дрянной кусок плоти и костей?
Эдкраф улыбнулся и натянул на своё лицо идиотическое выражение. Длилось это секунды три, после чего всё стало прежним. Как же хочется его придушить. Или выкинуть его на улицу в ночь охоты. Или выпотрошить, прямо здесь и сейчас. Благо, мне не впервой. Просто скажи ещё одно слово. Несколько слов. Открой ещё раз рот. Ну давай. Сделай это, и я наконец расправлюсь с тобой. Понимаешь, тварь ты этакая? Видишь ли это в моих глазах?
– Именно! Но мало рыбку подцепить, её ещё необходимо удержать. Иначе она сорвётся, прямо как вы. Понимаете?
– Понимаю, – ответила Мария и открыла глаза.
Омерзительный запах дохлой рыбы и дерьма никуда не делся, однако стал более привычен. Прямо как запах канализации в Ярнаме, где одни охотники скидывали трупы чудовищ, а другие – внезапно натыкались на новых чудовищ, привлечённых кровью и потрохами. Ноги промокли насквозь. Мария попыталась подняться. Боль во всём теле никуда не ушла, но в этот раз не была столь тягостна. Едва встав, Мария вспомнила про онемевшую ногу. Хромой охотник – мёртвых охотник, как говорил Учитель. Или, как говорили его ученики: «Хромой охотник – почётный охотник». К чему это всё, подумала Мария сквозь пелену дурноты. А вот к чему. Пора завязывать.
Впервые мысль о завершении своей охотничьей карьеры ей пришла, когда последняя балка того треклятого забора отвалилась и улетела в канализацию вместе со зверюгой, зверюга – вместе с клинком в рёбрах, а клинок потянул Марию. Оставшаяся ночь ушла на блуждания во тьме. Сначала Марию посетили странные мысли. Затем из темноты раздался детский голос. Вслед за ним ещё один. Мальчик и девочка задавали свои вопросы, а Мария отвечала. Вопросов было много, а помощи в ту ночь не было.