Выбравшись из канавы, я снова взяла курс на больничный корпус и уже через несколько метров смогла прочитать надпись на входе: "Приемное отделение". А мне нужен морг. От одной мысли об этом меня мороз по коже пробирал. Я никогда прежде не бывала в морге, а уж что говорить о самом поводе: опознать Парамонова, человека, которого я безумно любила десять лет назад и который ускользнул от моей любви теперь уже навсегда.
В приемном отделении мне популярно объяснили, где находится морг, попросту махнув рукой:
- Там.
Я догадалась, что "там" это в каком-то дальнем и темном углу больничного двора, и принялась их методично обследовать. В конце концов отыскалась низенькая избушка без каких-либо опознавательных знаков, с темными окнами и тусклым фонарем над крыльцом. Хоть я и понимала, что это безнадежно, все-таки дернула наглухо запертую дверь, обошла вокруг избушки и постучала в одно из окон: мне показалось, что из-за плотной шторы, которой оно было завешено изнутри, пробивается тусклый свет. Постучала и побежала к двери - ждать реакции. Она, надо сказать, была почти молниеносной.
- Кто там? - спросил надтреснутый голос, такой тихий и слабый, что, окажись я более суеверной, непременно испытала бы панический страх.
- Здесь морг? - уточнила я на всякий случай.
- А в чем дело? - прошамкали за дверью.
- У вас тут один человек, которого мне нужно опознать. - Меня просто раздирало от страстного желания убежать куда глаза глядят.
А потому с моих плеч точно камень свалился, когда загробный голос из морга дал мне от ворот поворот:
- Посещения до шестнадцати часов. Приходите завтра.
Я механически отметила про себя странный термин "посещения" и пошла прочь, утешая себя мыслью о том, что я сделала для Парамонова все возможное. И еще тем, что он для меня и такого не сделал бы, если бы, не дай бог, умерла я, а не он. Проживал бы себе спокойненько в своей Америке и в ус не дул. Так я себя успокаивала, но на душе у меня было так плохо, так муторно...
Потом я вернулась на станцию и в последний момент запрыгнула в электричку, отходящую от платформы. И только через три остановки догадалась, что она идет не в Москву, а в противоположную сторону. Мало того, она оказалась последней. У меня не было другого выхода, кроме как выйти на конечной остановке и дожидаться утра, когда пойдет первая электричка.
Ночь я провела в каком-то маленьком холодном вокзальчике, без сна, но в кошмарах. Все-таки я нашла Парамонова, но уж лучше бы я его не находила.
Глава 16
ВОДОВОРОТ
- Вы?! - Что-то жевавший Самуил Аркадьевич чуть не подавился.
- Может, позволите мне войти? - сказала я устало. После вчерашних увлекательных, в кавычках, приключений и бессонной ночи я чувствовала себя совершенно разбитой.
- Ну проходите. - Палтус отодвинулся от двери, как мне показалось, неохотно. Я сразу заметила, что мое неожиданное появление не вызвало у него особенного восторга - а ведь еще совсем недавно он передо мной прямо-таки расстилался, но обмозговывать причину таких метаморфоз не стала. У меня просто не было сил для этого.
Я шагнула в его антикварные апартаменты, мимоходом отметив, с каким сомнением их хозяин посмотрел на мои размокшие, в грязных солевых разводах сапоги, представляющие нешуточную угрозу для дорогого наборного паркета. Может, разуться, чтобы не наследить, мелькнуло у меня. А впрочем, пошел этот Палтус куда подальше.
- Я вам звонила вчера, - обернулась я к Самуилу, методично запиравшему свои сейфовые замки, - а ваш телефон не отвечал.
- Да, я уезжал ненадолго, два часа как с самолета, - рассеянно кивнул Самуил, не сводя глаз с грязной лужи, натекшей с моих сапог, и добавил с досадой:
- Ну что у вас стряслось?
- Стряслось то, что Парамонова больше нет. Его сильно избили, и он умер, - сообщила я бесцветным голосом.
- Кто вам это сказал? - Палтус был поразительно спокоен.
- Я сама была там, где это произошло, только в морг не попала. Нужно поехать туда и опознать.
- Так-так, подождите, я соображу, - Самуил насупился. - А когда это произошло?
- Точно я не знаю, но скорее всего девятого, на следующий день после того, как он приходил ко мне... Он.., он попал в милицию. Что там было, я могу только предполагать, знаю одно: после этого он оказался в морге... Может, вы все-таки предложите мне сесть? - Я едва держалась на ногах.
- Ах да, проходите. - Самуил пригласил меня в свой кабинет, украдкой взглянув на часы, но я все равно это заметила. Для человека, минуту назад узнавшего о смерти того, кого он должен был найти живым, Самуил Аркадьевич Палтус вел себя довольно-таки странно. Что-то тут неладно, вот только непонятно что.
Я рухнула на диван и продолжила наблюдения за хитрым лисом по имени Самуил, который, между прочим, снова посмотрел на часы, на этот раз не скрываясь. Похоже, он куда-то торопился.
А через полминуты он сам в этом признался:
- Э-э.., уважаемая Галина Антоновна, я сейчас очень спешу, вы.., знаете что, отправляйтесь домой и отдохните, а я на обратном пути к вам заеду, и мы все обсудим.
- Да вы что?! - у меня вырвался вопль отчаяния. - Вы хоть понимаете, что Парамонов умер?! Умер! Он лежит сейчас в морге на тридцать седьмом километре, и мы должны туда немедленно поехать!
- Тише, тише, - зашикал на меня Самуил и приложил палец к толстым губам. - Что вы орете, как на футболе?! - накинулся он на меня. - Прямо "шайбу, шайбу!".
- Какая шайба в футболе? - опешила я. - Там же мяч!
- Какая разница: мяч или шайба? - проворчал Самуил. - Орать надо меньше, у стен тоже уши бывают, разве вы забыли?
Действительно, какая разница: мяч или шайба. Парамонова это все равно не оживит.
А потом меня взяла оторопь, я услышала тихую-тихую мелодию. Я даже ее узнала - Бетховен, "К Элизе". Вот только откуда она лилась, я не поняла. Наверное, так сходят с ума.
Что до Самуила, то он сунул руку в карман пиджака, достал из него сотовый телефон, приложил его к уху и буднично отозвался:
- Да, это я.
По телефону он больше ни слова не сказал, посмотрел на меня, буркнул:
"Извините, я на минуточку", и скрылся за дверью.
Поскольку обещанная "минуточка" изрядно затянулась, я позволила себе немного расслабиться и вытянуть гудящие, налитые свинцом ноги.
Наконец появился Самуил, какой-то суматошный и взъерошенный, и сразу же завел свою волынку по новой. Ну, насчет того, что он очень торопится, а поговорим мы потом, когда он ко мне заедет.
- Вы меня выставляете? - я отказывалась верить собственным ушам. - А как же пятьдесят на пятьдесят? У нас же был договор, и, между прочим, вы, именно вы меня к нему склоняли! Я вам все рассказала, а теперь вы меня гоните!
Самуил засуетился:
- Да что вы из мухи слона делаете? Я не разрываю наш договор, он остается в силе. Как и условились: пятьдесят на пятьдесят.
- Да какое, к черту, пятьдесят на пятьдесят! - я была близка к истерике. - Парамонов мертв, вы что, не понимаете? Нужно срочно ехать в морг его опознавать. И раз у нас пятьдесят на пятьдесят, вы могли бы по крайней мере составить мне компанию.
- Хорошо-хорошо, мы поедем, мы туда поедем, только потом. - Палтус разговаривал со мной как с дурочкой. - Я улажу свои дела, и мы поедем в морг, идет?
- Не идет, - отрезала я, - я разрываю наш договор и немедленно отправляюсь к майору Сомову. - Дабы убедить его в том, что я не блефую, я приподнялась с дивана, хоть мне этого и не хотелось.