Шевалье де ла Гравери вздрогнул; он тут же догадался, какие последствия для несчастной девушки имело его похищение Блека. Его рука нашла ее руку, он поднес ее к своим губам и почтительно поцеловал.
— Продолжайте, — едва слышно промолвил он, поскольку девушка, удивленная и его поступком, и выражением его лица, молча смотрела на него.
— Так вот, однажды вечером моя собака покинула меня. Я была в отчаянии от того, что потеряла ее. Грасьен, казалось, разделял мое горе и повсюду расспрашивал о ней — по крайней мере он мне так говорил. Я тоже все время проводила в поисках Блека, так что даже вызвала недовольство мадемуазель Франкотт; однако я предпочитала разгневать ее, но найти моего бедного Блека. Мне чудилось, что я потеряла моего хранителя и, пока я его не найду, мне будет угрожать какая-то неизвестная, но неминуемая опасность.
Однажды вечером около шести часов, я получила письмо; на нем стояла подпись: „Госпожа Констан“, почерк был мне незнаком.
Содержание его было следующим:
„Мадемуазель Тереза!
Говорят, что Вы потеряли собаку, которой очень дорожили, и эта собака — черный спаниель с единственным белым пятном на шее. Вот уже скоро будет неделя, как мой муж нашел одну, чья внешность напоминает это описание. Желаете ли Вы сегодня вечером удостовериться, действительно ли это Ваша собака? В этом случае, как ни жаль нам было бы с ней расстаться, мы поспешим вернуть ее законной владелице.
Имею честь и т. д.
Констан.
Улица Сен-Мишель, 17, третий этаж“.
Я вскрикнула, никому ничего не объясняя, схватила свою шаль и шляпку и выбежала.
В одно мгновение я оказалась на улице Сен-Мишель, поднялась на третий этаж дома номер семнадцать и позвонила.
Дверь мне открыла старуха.
— Госпожа Констан? — спросила я.
— Вы мадемуазель Тереза?
— Да.
— Вы пришли за собакой?
— Да.
— Хорошо, пройдите в эту комнату, я пойду предупрежу госпожу.
Меня провели в какую-то комнату.
Я провела там не более пяти минут, как дверь открылась; услышав этот звук, я повернула голову.
У меня вырвался крик, всего лишь один:
— Анри!
И я бросилась в объятия того, кто только что открыл дверь…
На следующее утро я все еще была в его объятиях; только он обнимал меня безутешно плачущую и вне себя от отчаяния.
Грасьен, сознавая, что никогда ничего не добьется от меня и что моя любовь принадлежит его брату; Грасьен, которого я все время видела в военной форме, надел одежду своего брата, и как раз ту самую, что была на Анри в тот день, когда я видела его в последний раз, и предстал передо мной в этом наряде.
Когда я увидела его таким, силы покинули меня; во мне осталась только моя любовь, и я была вся в ее власти.
Оба близнеца так были похожи друг на друга, что меня обмануло их сходство. Лишь на следующее утро Грасьен мне во всем признался.
— О! Презренный! — вскричал шевалье.
— Он не сам задумал все это, а уступил советам одного своего друга, которого звали Лувиль.
— Я знаю его! — воскликнул шевалье. — Продолжайте, дитя мое, продолжайте.
XXVI
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ ДЕ ЛА ГРАВЕРИ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Тереза продолжила свой рассказ.
Все дальнейшее в этой истории было так же просто, как и печально; в двух словах мы расскажем ее читателю.
Грасьена, неспособного по своей воле совершить столь преступный обман, толкнул на него Лувиль.
Полк получил приказ сменить место постоянного расположения.
Лувиль дал понять Грасьену, что если тот покинет Шартр, не став любовником Терезы, то в этом случае будет затронута его честь.
Два молодых человека подстроили ловушку, в которой бедное дитя оставило свою честь.
В течение суток Тереза была во власти своего рода безумия: события, случившиеся в Париже, переплелись с теми, что произошли в Шартре.
Когда она пришла в себя, пожилая женщина, открывшая ей дверь и проводившая ее в эту роковую комнату, была около ее кровати.
Старуха сказала Терезе, что та может остаться в этой квартире, снятой для нее на год вместе с мебелью, которая теперь вся принадлежит ей.
Помимо этого, она должна была передать Терезе письмо от Грасьена и некоторую сумму денег.
Тереза сначала ничего не поняла из того, что ей говорили; до ее ушей доносились лишь невнятные бессвязные звуки.
Понемногу ее рассудок прояснился, и она все поняла.
Накануне вечером полк покинул город; Грасьен отбыл вместе со своим полком. Она была покинута! И в обмен на ее украденную честь ей предлагали комнату, мебель и деньги!