Вне всякого сомнения, городская молва уже указала ему на Луи де Фонтаньё как на того человека, кто мог бы ему сказать, что произошло с г-жой д’Эскоман.
Определенно, если они хотели бежать, нельзя было терять ни минуты.
Луи отправился будить человека, занимавшегося тем, что он отдавал в наём лошадей и экипажи, и попросил, чтобы тот немедленно отвез его вместе с матерью и сестрой в Шартр, куда он отправляется по неотложным делам.
Человек этот посмотрел на Луи де Фонтаньё с улыбкой, означавшей, что одурачить его не так-то просто и что ему, прекрасно знавшему секретаря господина супрефекта, известно, есть ли у того в Шатодёне мать и сестра. Однако Луи де Фонтаньё сунул ему в руку несколько экю, и тот сразу же стал серьезным и пообещал, что через десять минут он заложит лучших лошадей из своих конюшен в самый великолепный из своих экипажей.
Надежда на такой скорый отъезд сняла с сердца молодого человека тяжелый груз; с радостной душой он направился к церкви святого Петра и вошел на заброшенное кладбище; однако на том месте, где он оставил своих спутниц, их не оказалось.
Ледяной холод пронзил его сердце.
Он тихо позвал г-жу д’Эскоман, но никто ему не ответил.
Он подумал, что их вспугнуло что-то и они, наверное, спрятались в кладбищенских зарослях. Молодой человек осторожно раздвинул ветви и стал шарить там руками: руки его натыкались лишь на поросшие мхом надгробные плиты и еще не упавшие кресты.
Мысли его помутились; его охватил ужас, вызвавший у него головокружение; ему представлялись кругом тени, привидения, призраки, увлекавшие любимую им женщину в разверстые могилы.
Забыв об осторожности, которую требовали от него обстоятельства, он принялся бегать по всему кладбищу и громко выкрикивать имя Эммы.
Наконец, ему послышались стоны, исходившие из середины обнесенного стеной пространства, и, полный тревоги, он бросился туда.
Большинство надгробий уже разрушилось и поросло травой; целым оставался один-единственный крест, столетия назад водруженный посреди этого царства вечного покоя; он распростер две свои огромные гранитные длани как символ воскрешения всех тех, кто покоился под его тенью.
На подножии этого креста, источенном лишайниками и устланном плющом, Луи де Фонтаньё и обнаружил Эмму с Сюзанной; они стояли на коленях, погруженные в молитву; это рыдания Эммы указали дорогу к ней молодому человеку.
— Идемте! Идемте! — воскликнул Луи де Фонтаньё. — Экипаж уже готов, до рассвета нам необходимо быть далеко отсюда.
Но г-жа д’Эскоман не отвечала; лишь рыдания ее усилились, сотрясая все ее тело.
Луи де Фонтаньё хотел было схватить ее на руки и унести, как он сделал незадолго до этого, но она мягко оттолкнула его.
— Боже мой! Что произошло? — спросил он. — Что случилось? Что вы делали?
— Я молилась.
— Пойдемте же! Неужели вы хотите, чтобы какая-нибудь жалкая потерянная минута навсегда нас разлучила? Эмма! Эмма!
Госпожа д’Эскоман попыталась что-то ответить, но, задыхаясь от волнения, лишь покачала головой в знак отрицания, а затем закрыла руками залитое слезами лицо.
— Она не любит меня! — с отчаянием в голосе воскликнул Луи де Фонтаньё.
— Я не люблю его?!.. Боже мой, неужели мне нужно умереть от этой несчастной любви, чтобы он поверил в искренность моих чувств?! Луи, — добавила Эмма, — наверное, это преступление — говорить о земных чувствах в подобном месте; но клянусь этим крестом, клянусь всеми мертвыми, которые окружают нас и знают, что я говорю правду, ибо мертвые знают все, клянусь, что в сердце моем есть лишь одна мысль — о вас, и мысль эта настолько поглощает его целиком, что мне кажется, будто она переживет его.
— Так отчего же тогда вы отказываетесь идти со мной? Получив от вас такое нежное признание в любви, можно ли потерять вас? Что мне останется, если, увидев Небо, я окажусь на этой пустынной, безлюдной и мрачной земле?
— С вами останется вот это, — произнесла Эмма, указывая пальцем на символ искупления, возвышающийся над всей сценой, — этот крест, который даст вам силы преодолеть время испытаний, ибо только что он придал мне силы для борьбы с моей слабостью и моими заблуждениями.
— Нет, — возразил Луи де Фонтаньё, — я не смогу утешиться, потеряв вас, сударыня! А доказательство того, что мною сказано, будет у вас в самое скорое время, ибо, клянусь этим крестом, я не переживу того удара, какой вы мне наносите.
В эту минуту к нему пришла помощь с той стороны, откуда он ее и не ожидал.