Гелий Салахутдинов
Блеск и нищета К.Э. Циолковского
Автор этой книги, кандидат технических наук Гелий Малькович Салахутдинов, окончив в 1968 году Казанский авиационный институт по специальности «Динамика полета и управление летательными аппаратами», длительное время работал в области космонавтики, где занимался вопросами тепловой защиты космических аппаратов и ракетных двигателей. В 1978 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук по специальности «История науки и техники» и до 1992 года работал ученым секретарем Комиссии АН СССР по разработке научного наследия и развитию идей одного из пионеров космонавтики Ф.А. Цандера.
Г.М. Салахутдинов – автор ряда научных и научно-популярных книг и брошюр: «Развитие методов тепловой защиты жидкостных ракетных двигателей», 1984; «Тепловая защита в космонавтике», 1982; «Ф.А. Цандер», 1987; «Аполлоны летят на Луну», 1988; «Приключения на орбитах», 1992, и др.
Опубликовал несколько десятков статей по истории космонавтики, по логике историко-технического познания и теории развития техники. Наиболее известные из них (Человеческая ориентация развития космонавтики / Наш Современник, 1990, №3; Еще раз о космосе / Огонек, 1990, №34 и др.) посвящены критическому анализу процессов развития космонавтики, выявлению ошибок и неточностей в управлении ею.
Кроме того, в 1999-2000 гг. в журнале «Инженер» появились его статьи, пересматривающие представления о творчестве российских исследователей: М.В. Ломоносова, К.Э. Циолковского, А.С. Попова, И.И. Ползунова и др. В настоящий момент работает старшим сотрудником Института истории естествознания и техники РАН.
Введение
«Одна ученость без дарований бессильна. И одно природное дарование при незнании наук бесплодно.
Как бы гениален человек не был, но предоставленный самому себе, он не откроет даже десятичного счисления».
О «блеске» этого человека, его величии и великолепии написаны буквально тома, и не нам было бы судить о его месте на страницах человеческой истории – времена и люди рано или поздно расставят все по своим местам, – если бы мифы его и мифы о нем не ориентировали и саму космонавтику, и человечество вообще на ложное целеполагание.
К.Э. Циолковский внес свой посильный вклад в развитие общества и нет необходимости как-то приукрашивать, а, значит, и деформировать его образ замалчиванием его ошибок, возведением в ранг молитвы результатов его творчества, или увенчанием лаврами настолько же пышных, насколько и незаслуженных титулов типа «основоположник теоретической космонавтики».
Теоретические основы космонавтики не смогли заложить даже все ее пионеры – это было сделано только в 50-е годы, когда к ее развитию были привлечены солидные научные коллективы, аккумулировавшие в себе талантливых ученых и инженеров.
Что касается самого «основоположника», то его биограф профессор А.А. Космодемьянский, откровенно признавшись в любви к нему [29] [с. 6], в своей книге о нем, однако, писал:
«Он не владел во всех деталях сложной математической техникой XX в.(XIX в. – Г.С), Применяемый им в работах математический аппарат очень прост и доступен каждому, изучившему обычный вузовский курс высшей математики» [29] [с. 191].
Академик А.Ю. Ишлинский отмечал, что «…Циолковский использует в своих трудах лишь арифметику, алгебру и самые начала анализа бесконечно малых (последние только в связи с выводом его знаменитой формулы)» [21] [с. 5].
Профессор В.А. Семенов, проанализировав работы К.Э. Циолковского по воздухоплаванию, отметил: «Изучая теоретические работы К.Э. Циолковского, нельзя не заметить, что математический аппарат исследования в них сохранился почти неизменным (за всю его творческую жизнь – Г.С.), сравнительно элементарным» [70] [с. 5].
Конечно, самостоятельно получить образование в объеме несколько более широком, чем в средней школе, для почти глухого человека было жизненным подвигом, но оказывалось совершенно недостаточным для теоретических исследований.
Техническое образование предполагает знание не только математики, но и других серьезных наук. Ракета – это тепловая машина, поэтому для ее расчетов необходимо разбираться в вопросах термодинамики, теплопередачи – мы уже не говорим о термохимии или о газодинамике, – а также в области таких наук, как гидравлика, прочность, материаловедение, технология и пр., сведения из которых он черпал лишь урывочно, когда в этом была необходимость, либо вообще оставлял за границей своих интересов.
Сам он в одной из своих работ писал: «Учителей у меня совсем не было, а потому мне приходилось больше создавать и творить, чем воспринимать и усваивать» [169] (Здесь и далее выделено нами – Г.С.).
Пусть не вдохновляются «Митрофанушки» этими словами «гения». Нельзя без знаний создавать и творить. Как говаривал другой гений: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» А для ученого даже крепких знаний еще недостаточно – нужна хорошая научная школа, учителя, передающие стиль и методы работы, понимание методологии, умение критически относиться к полученным результатам и многое другое.
Такую школу К.Э. Циолковский тоже не «оканчивал». Из-за болезни в четырнадцать лет он познакомился с арифметикой, а к двадцати усвоил элементарные сведения из некоторых других школьных наук и высшей математики.
На этом фоне исподволь закрадывается мысль о том, а не злые ли «языки» решили подшутить над старым, больным и давно скончавшимся человеком, присвоив ему столь роскошный титул. А может быть, тут скрыт намек на низкий теоретический уровень самой космонавтики, позволивший, почти не владеющему математическим аппаратом человеку, заложить ее основы.
Вклад К.Э. Циолковского был скромнее, с чем не хотят мириться его поклонники и последователи, как язычники не стали бы мириться с развенчанием образа придуманного ими божества.
Но жить в придуманном мире – значит совершать ошибку, которая, укрепившись во времени и в пространстве, рано или поздно начнет диктовать свои условия, настолько же трудно выполнимые, как и ее элиминирование, потребующее свое рода революции, хотя и небольшой, но, несомненно, «кровопролитной». Уже сейчас философия К.Э. Циолковского создает вредные иллюзии о возможности переселения человечества на другие планеты после экологического разрушения Земли, вызывает чувство транзитности пребывания на ней, ведет к потребительскому эгоцентризму в отношениях человека с природой. Его «атомистическая философия», ориентированная на замену всех основных философий и религий мира, прямо воспевала смерть, обосновывала необходимость уничтожения неполноценной или недоразвитой жизни.
Ошибочные его научно-технические идеи до сих пор вводят в заблуждение некоторых ученых и инженеров.
Несостоятельные аспекты методологии его деятельности в условиях непомерного восхваления полученных с ее помощью результатов могут послужить причиной дезориентации начинающих исследователей в их практической деятельности.
Незаслуженное присуждение К.Э. Циолковскому приоритетов представляется совершенно безнравственным в отношении тех ученых, которым они должны принадлежать по праву.
Возведение в ранг вождя и пророка человека, мало подготовленного, выступает не только откровенным гротеском, но и вызывает серьезные деформации истории и теории развития космонавтики.
В годы советской власти критиковать К.Э. Циолковского было попросту опасно, поскольку Коммунистическая партия СССР тщательно следила за его имиджем. Такое к нему внимание было обусловлено тем, что в 1921 году В.И. Ленин подписал постановление о назначении ему персональной пенсии «в виду особых его заслуг в области авиации».
Именно это постановление и сопутствующие ему социальные условия послужили основной предпосылкой для восхваления «ученого всех наук» на государственном уровне, превращения его в символ социализма.
70
В.А. Семенов. Вопросы воздухоплавания и авиации в трудах К.Э. Циолковского в Калужский период его жизни / Труды шестых чтений К.Э. Циолковского (Секция «Авиация и воздухоплавание». Калуга, 1971 г.). М.: ИИЕиТ АН СССР, 1973. С. 3-9.