- Я не была уверена, что люблю тебя.
- Милая, ты же тогда ни с кем больше не встречалась, так что позволь мне тебе не поверить. Не потому ли что я темнокожий?
Она пожала плечами.
- Туи, что ты хочешь от меня услышать? Ладно, поначалу, когда мы только познакомились, мне и правда не нравилось, что ты черный. Но вовсе не поэтому я тебе отказала в прошлом году, и не поэтому сейчас не хочу. Туи, ты же сам знаешь, как тяжело негритянской девушке добиться приличного места, а когда получаешь, то надо быть очень осмотрительной - многие мужчины хотят жениться на девушке, чтобы потом сидеть у неё на шее!
- Чушь собачья!
- Туи Мур, не смей произносить таких слов в моем доме! Нет, это не... ерунда. Ты знаешь, через что я прошла с моим первым мужем. Так уж почему-то получается, что если какой-то мужчина не может найти свое место в жизни, он находит меня. Я не желаю...
- Я не твой бывший муж.
- А я никогда и не хотела, чтобы ты им был. А представь только: ну, были бы мы сейчас женаты, ты бы переехал ко мне и что - я бы работала, а ты бы продолжал играть в детектива до самой старости. Я же не говорю, что ты лентяй, Туи. Ты не лентяй, я знаю. Но мы никогда не будем иметь прочной крыши над головой.
- А что такое крыша над головой, Сивилла?
- Ты сам знаешь. Имея вдвоем стабильный доход, мы могли бы очень неплохо жить. Туи, тебе почти тридцать пять, пора уж тебе взяться за ум. Я знаю, война перечеркнула твою карьеру в профессиональном футболе, и пять или семь лет ты проходил в армейском мундире - ничего себе, хорошенькие каникулы! И вот тебе впервые предложили поступить на государственную службу - ты просто не можешь от неё отмахнуться!
- Ты говоришь со мной так, словно я безработный.
- Но ведь ты хотел честного разговора. Да и живешь ты почти как безработный. Олли платит за тебя квартплату, я тебя кормлю. "Ягуар" да приличная одежда - это же фальшивый фасад.
Эти её слова точно ударили меня под дых.
- А чем лучше жизнь в модно обставленной квартире, беготня по ночным клубам и пьяным танцулькам, разве это не фасад? Сивилла, самое главное, что мы вместе. Брак это ведь не акционерное общество.
- Цитируешь голливудскую мелодраму, Туи, белую мелодраму. Что плохого в моем желании жить в новой квартире? Бог свидетель - я уже вдоволь пожила в хибарах да в квартирах с крысами!
- Ерунда. Мне тоже надоели эти вонючие клоповники. Если мое агентство пойдет в гору, если только мы с тобой рискнем вложиться в него, мы сможем зажить как короли.
= Это пустая мечта. А вот жалованье почтальона - реальность. - Она зевнула и потянулась - её маленькие упругие грудки лениво шевельнулись под кружевной рубашкой. - Перестань спорить, Туи. Боже, ну если ты так этого хочешь, занимайся своим детективным агентством в свободное от работы время.
Мне не сиделось, я вскочил и зашагал по комнате, разминая мышцы ног. Самое ужасное, что Сивилла была права: у меня и впрямь идеалистические представления о браке. И все же она тоже слишком уж все прозаизировала, просто сделала из этого холодную котлету - теперь, видите, ли когда у меня появилось место на почте, она была готова принять меня в долю...
Сивилла наблюдала за мной, томно прикрыв глаза. Она по-кошачьи выгнулась и улеглась на кушетке, положив руки под щеку.
- Ты сам подумай денек-другой и увидишь, что я права. Ну, иди ко мне, здоровячок. Подойди поближе.
Но это уж больно вульгарно у неё получилось.
- Я слишком разволновался и не хочу спать!
Она бросила на меня понимающую улыбку, словно говоря мне, какой же я дурашка. Ведь я сам знаю, что никуда от неё не денусь.
- Тогда накрой меня. Я посплю. У меня сегодня ночное дежурство.
Я накрыл её одеялом и подошел к окну. Она тихо позвала меня, а через несколько минут уснула. Сивилла могла спать когда и где угодно. Я подошел к телевизору, включил его негромко и стал смотреть выступление какого-то ужасно смешного комика. Мне было тошно. Может, это и не любовь, но жениться на ней я хотел. Разве нельзя помечтать о радостном чуде, неужели в браке нужно видеть только возможность совместного соединения доходов? Неужели это детские фантазии? Мы могли бы даже отправиться в свадебное путешествие Сивилла возьмет отпуск и мы махнем в Лос-Анджелес к моей матери - она живет там с моей старшей сестрой и своим занудой мужем-дантистом.
Я подошел к секретеру, достал почтовой бумаги и, нацарапав маме коротенькое письмо, запечатал в конверт две двадцатки - впервые в этом году я посылал маме деньги. Марки у меня не было. Я тихонько подкрался к Сивиллиной сумке и нашел там одну. В четыре я помылся, решил побриться, но передумал, сменил рубашку и ушел. Удостоверившись, что "ягуар" заперт, я отправился к метро. Теперь мне надо было проводить Роберта Томаса до дому и уложить спать. А следить за кем-то в Нью-Йорке, не вылезая из машины, невозможно.
На душе у меня кошки скребли. Не только мысли о Сивилле приводили меня в уныние. Меня тревожила ещё одна мысль, которая весь день не давала мне покоя. Я всегда чурался филерской работы, а теперь что делаю? Кем я стал вонючей ищейкой, выслеживающей какого-то обормота, который когда-то давным-давно оступился, но теперь-то кажется, встал на путь истинный. И мне поручили посодействовать тому, чтобы его отправили за решетку... Ради чего, ради правосудия? Нет, ради того, чтобы какой-то толстосум сумел продать больше корнфлекса, или крема от прыщей, или чем там торгует этот телевизионный спонсор...
3
Вести слежку в пять часов вечера - в самый пик - это то ещё удовольствие. На Томасе был старенький бушлат поверх синего свитера и вязаная шапочка. Он очень торопился. Перехватив сэндвич и чашку кофе в той самой забегаловке, где он обедал днем, Томас буквально побежал к станции метро. Народу было полно, и я втиснулся в тот же вагон, что и он, но в другую дверь. Глядя поверх голов, я не упускал из вида вязаную шапочку.
Томас-Татт ехал не домой. Он вышел на первой станции в Бруклине и взбежал по ступенькам старого здания с темными окнами - освещены были только окна на втором этаже, где помещалось вечернее ремесленное училище. Записав себе в блокнот адрес училища и время, я перешел на другую сторону улицы и встал у дома напротив. Почти все магазины по соседству уже закрылись, и улица была пустынна - во всяком случае, я не заметил ни одного цветного. Я раскурил трубку. Хотя в окнах второго этажа Томаса я не разглядел, я видел склоненные головы других парней. Они то ли паяли, то ли чинили что-то - во всяком случае, там вовсю что-то вспыхивало и летели искры.
Мимо прошел молоденький полицейский, поигрывая дубинкой. Внешне он смахивал на итальянца. Я стал вспоминать, по какой причине не стал сдавать экзамены на полицейского. Наверное, по причине возраста. Он бросил на меня спокойный взгляд и я понял, что он подумал: какого черта тут ошивается этот негр? Вот только он подумал не "негр", а... Если бы не моя шикарная одежда, он скорее всего, спросил бы.
Я выкурил ещё одну трубку, размышляя о Сивилле и пытаясь прояснить свои мысли о ней, о нас. Был уже восьмой час и я устал стоять как истукан. Мне не обязательно было торчать здесь, я мог ждать Томаса и у его дома, однако мне хотелось узнать о нем как можно больше. Полицейский возвращался. Он подошел ко мне и как бы невзначай произнес:
- Холодновато будет ночью....
- Да, похоже на то, - ответил я и внутренне сжался - по привычке. Мне очень не хотелось светить своим удостоверением.
- Ждете кого?
Я кивнул.
- Вы наверное, не здешний - тут недалеко есть круглосуточный бар, там можно погреться.
Я сразу успокоился.
- Спасибо. Я жду приятеля - он учится в этом училище.
- Они заканчивают не раньше восьми. Слесарное училище. Неплохое ремесло.
- Тогда, пожалуй, надо сходить выпить кофейку. Спасибо, инспектор.
В окне кафешки горел печальный свет - вот почему я раньше её не заметил, а за стойкой стоял ещё более печальный старик-подавальщик. Все его лицо избороздили морщины, зато на куполообразной лысой голове кожа была натянута как на барабане. Я сел на ближайший табурет и заказал кусок пирога и кофе. Пирог оказался домашней выпечки, поэтому я ещё взял и фирменное блюдо - поджарку - и она тоже оказалась изумительной. Сквозь грязное окно я видел подъезд ремесленного училища. Выпив вторую чашку кофе, я расплатился со стариком и купил вечернюю газету. Лошадка мисс Роббенс не выиграла заезд. И моя тоже.