— Готово, сэр. Записывайте номера хранения.
Через несколько минут — Гас Авратакис сидел в хорошо освещенной комнате под бдительным надзором смотрителя перед двумя тонкими папками, в которых упоминался Роберт Ким. Первая папка — совершенно не имела никакого касательства к делу, вторая — судя по всему, имела. Речь во второй папке шла об убийстве.
Авратакис посмотрел на резолюцию, которой украшалась каждая отправляемая в архив папка, дела по которой были завершены.
По соображениям национальной безопасности всякие следственные действия в отношении Роберта Кима прекратить. Никаких пометок в документах не делать. Никаких дальнейших действий по делу не предпринимать.
Подписано было Мэлвином Лэрдом, министром обороны США.
Гас Авратакис открыл папку. И погрузился в кошмар...
Время настоящее
Корейская народно-демократическая республика. Провинция Северный Хамкьен, ядерный полигон
21 июня 1988 года
Пришедший с моря ветер лизал серо-бурые, каменные зубья скал, торчащие из этой суровой и неприветливой земли, шевелил макушки низкорослых, часто растущих сосен. В небесной выси, обгоняя несущиеся по небу облака, парили белые, прилетевшие с моря чайки. Чаячье яйцо и птенцов — местные тоже использовали в пищу, когда было совсем голодно. Но здесь, рядом с двойным забором из колючей проволоки с датчиками слежения — чайки нашли себе блаженный уголок, где их никто не смел трогать. Вот и гнездились — вдали от моря, на массивных каменных уступах...
На одном из уступов, выбрав для себя подходящее место — не шевелясь, лежал человек. Он был одет в полевую однотонную форму северокорейской армии со знаками различия капитана армии КНДР, на ногах его — были полуботинки на шнуровке, принятые в мотострелковых частях армии КНДР и пришедшие сюда из Советского союза. Единственное, что у него было иностранным — не корейским, точнее даже не северокорейским — это была винтовка.
Это была длинная, на вид состоявшая почти из одного ствола массивная винтовка. Толстый как лом, рифленый ствол с дульным тормозом, неожиданно короткая, почти квадратная ствольная коробка с массивной стальной рукояткой затвора, состоявший из массивных прутков приклад, который можно было разобрать и собрать. Поверх всего этого — прекрасный, тридцатидвухкратного увеличения прицел Unertl в стальном корпусе, разработанный по особым спецификациям и изготовленный в количестве восьми экземпляров. Это была снайперская винтовка М500 корпуса морской пехоты США в специальной версии, предназначенной не для дистанционного подрыва морских мин — а для убийства. Смерти в ее лучшем исполнении. Вот ты жив — и вот ты уже мертв.
Он был один. Он всегда был один. Одному проще, отвечаешь только сам за себя. Не более того. И если допустишь ошибку — отвечать тоже придется только тебе.
Он пришел сюда три дня назад и все это время ничего не ел. В книгах рассказывают, как снайперы гадят в штаны или закапывают нагаженное руками. Чушь — если ты нагадишь себе в штаны, то это может иметь самые разные последствия. Твоя кожа воспалится, пойдет язвами и рано или поздно ты получишь заражение крови. Запах привлечет насекомых, а возможно — его учует особо чувствительный солдат при прочесывании. Наконец снайпер на задании — может погибнуть в любой момент, и тогда враги найдут его навалившим в штаны, будут над ним смеяться и тем самым он окажется обесчещенным. А бесчестие — это как шрам на дереве: с каждым годов все толще и толще.
Так что проще — ничего не есть.
Вода у него была. Он принес с собой что-то вроде резиновой грелки с длинной трубкой, в ней была подслащенная вода, чтобы хоть как-то питаться и компенсировать выведение воды из организма с потом. Человек теряет воду через кожу всегда, просто на холоде это не заметно. Но без еды ты может прожить до двух недель, если достаточно подготовлен — а вот если ты не будешь пить — ты умрешь максимум через пару дней. Поэтому — каждые три часа он делал по небольшому глотку. И думал о доме...
Нельзя сказать, что ему было здесь легко. Благодаря присутствию чаек и других птиц — здесь почти не было насекомых, но вот мышцы от долгого лежания в неподвижности ощутимо болели. Для того, чтобы не облежать их и быть в постоянной готовности — он поочередно то напрягал, то расслаблял каждую группу мышц, вспоминал ее название, чтобы не сойти с ума и делал упражнения на нее. В стране, куда он пришел — они достигли выдающихся успехов в знании природы человека и скрытых его способностей и научились превращать человека в некое подобие ниндзя. Это было плохо — потому что в той стране, куда он пришел — сложно было найти человека, который бы не желал смерти его Родине. Даже воинский клич здесь был «за объединение». Впрочем, и на его Родине тоже много чего добились, один «вьетнамский шаг», когда человек передвигается не отрывая ступней от пола — чего стоит. Не верите? Дело ваше.