— Конечно, помню, Устад, прием...
— Несправедливо — жертвовать жизнью за интересы злобного и жестокого тирана... — сказал Николай — прием.
Молчание
— Я все понял, Устад — сказал Хусейн — когда, прием?
— Ты ничего не понял, брат... — сказал Николай — до вечера начнется бойня. Они знают каждого из вас, прием...
...
— И что делать, прием?
— Предупреди всех, кого знаешь, и уходите. Переходи на нелегальное положение. Предупреди офицеров, которые сочувствуют. И уходите. Как понял, прием.
Молчание
— Ты не этому учил нас, Устад... — сказал Хусейн — прием
— Черт возьми, уходите! Мы сможем сделать то, что должны, но не сейчас! Они знают каждого из нас! Прием.
— Коммунисты не боятся смерти — не твои ли слова, Устад. Прием
Николаю — стало стыдно. Очень
— Я предупрежу всех. Мы с товарищами решим — сказал Хусейн — но ты знаешь наше решение, Устад...
— Я постараюсь прорваться в Багдад... — сказал Николай — Аллах с вами...
— Аллах с угнетенными — поправил Хусейн — это и будет нашим девизом...
— До связи.
— До связи...
Николай подумал — и снова включил глушилку. Развернул машину, по пути подавив своих несостоявшихся убийц. Пусть думают, что пропали в аварию...
На шоссе — он выжал сто тридцать. Больше — эта медлительная Вольво просто не шла.
В небольшой деревушке рядом с дорогой — он увидел некое подобие полицейского участка, свернул.
В пыльном помещении — на диване дремал полицейский. Автомат он держал на себе, каска — лежала рядом, вместо одной ноги — у него был грубый протез.
Понятно, инвалид...
Николай со всех сил ударил по дивану.
— Вставай, сын шакала!
Полицейский — свалился с дивана, заморгал глазами, очумело замотал головой, пытаясь встать. Чтобы он не думал лишнего — Николай рявкнул, даже не показывая удостоверения.
— Мухабаррат!
Полицейский — встал так быстро, как позволяла его нога.
— Как ты смеешь спать на службе, сын шакала!?
— Эфенди офицер, виноват. Только прикорнул...
Николай опустил глаза вниз, на искалеченную ногу, точнее — ее грубое деревянное подобие.
— Ты служил в армии?
— Так точно, эфенди офицер...
— Где ты потерял ногу?
— Под Кхорамсакром, эфенди офицер
Николай смягчился
— Ты служил нашей стране. Потому я не скажу, что ты спал на службе. Но не смей больше спать, понял?
— Никогда больше, эфенди офицер!
— И не называй меня так. Господ больше нет. Ты должен называть меня «товарищ».
— Слушаюсь, рафик офицер...
— Вот так. А теперь — мне нужен телефон. У тебя тут есть исправный телефон или нет?
— Так точно, сюда...
Телефон был. Пыльная поверхность стола, мухи...
Николай снова нахмурился, глядя на портрет над столом.
— Почему у тебя в таком состоянии портрет Вождя? Посмотри, он весь в пыли. Может, ты и ногами по нему пройдешь?
Саддам Хусейн на стене — самодовольный и величавый — казалось, подмигивал...
— Никак нет, рафик офицер — снова испугался бывший солдат — это кабинет рафика майора Абурахмана, начальника поста.
— А где сам майор?
— В отпуске, рафик офицер...
Николай провел рукой по щеке, словно решая, как ему поступить.
— Ладно, я и про это не скажу. Но как только я уеду — немедленно приведи здесь все в порядок. Нельзя держать портрет нашего обожаемого вождя в таком состоянии.
— Слушаюсь.
— А теперь — марш на пост...
Когда солдат выбежал — Николай поднял трубку. Везде, за исключением Багдада — нормальной, автоматической телефонной сети не было, соединяли телефонистки. Но это был номер отделения полиции, проблем быть не должно. Он дождался ответа телефонистки, назвал номер, с которым его следовало соединить.
Бахметьев — ответил сразу. Как стоял у телефона.
— Слушайте внимательно — Николай эзоповым языком изложил, что произошло.
Бахметьев выслушал, не перебивая.
— Ты на машине? Давай ко мне, резко. Адрес знаешь?
— Знаю...
Николай положил трубку. Вышел из здания, полицейский стоял на посту, навытяжку. Окинув его хмурым взглядом — Николай завел машину...
По дороге в Багдад — еще не успели сообщить постам о произошедшем: все-таки иракская служба безопасности довольно медлительна и передача информации оставляет желать лучшего. Кто-то спит на ходу, кто-то что-то забыл... с арабами всегда так.
Бахметьев — жил в центре Багдада на тихой улочке, одной из тех, которые были рекомендованы для проживания иностранных дипломатов. Рекомендации — выдавал Мухабаррат и у тех, кто им не следовал, действительно могли быть серьезные неприятности. К тому же — в Багдаде и в самом деле хватало воров.