Может, лучше пока их оставить в Багдаде. как бы опасно это не было.
— Какого черта надо от нас Саддаму?
— А какого черта надо было от нас Садату? Саддам проигрывает и это понимает. Видимо, советские не могут оказать ему помощь.
— А мы?
...
— Я имею в виду, что если он потребует от нас атаковать Иран?
— Пока же не потребовал.
— И что?
Иглбургер нервно повел плечами
— Я думаю, у нас не так много друзей в регионе, чтобы разбрасываться ими. Настоящих друзей. И не так часто появляется шанс вырвать какую-нибудь страну из объятий коммунизма, не проливая крови.
Это и в самом деле было так. Но Чейни был не из тех, кого легко сподвигнуть на опасную авантюру, при том, что на носу выборы
— Саудиты просто взовьются.
— Не факт.
— Это почему?
— Потому что Иран главный враг не только Ирака. он главный враг всех в Заливе. Саддам воюет с Ираном, по сути, в интересах всех.
— А как же Абкейк?
— Если саудам будет выгодно это забыть — они это забудут. А вот если Советы получат возможность манипулировать иракскими запасами нефти...
Иглбургер не договорил, но это было понятно.
Чейни — протянул руку к телефону, набрал номер Белого дома.
— Дональд, где сейчас Первый?
Во избежание даже минимальной вероятности того, что кто-то что-то пронюхает — они поехали в аэропорт в частной машине Иглбургера — это был новый, антрацитно-черный Крайслер Империал. Путь — лежал на базу ВВС США Эндрюс, где базировались самолеты президентского, восемьдесят девятого авиаотряда.
Маленький С21 перебросил их в Омаху, где возможно будущий глава государства пытался не столько убедить голосовать за себя противников, сколько пытался вселить уверенность в своих сторонников. Омаха была в основном демократической — но в пригороде жили сторонники республиканцев, и Буш ориентировался в основном на них.
Буша — они нашли в Хилтоне. одном из крупнейших отелей этого не такого большого, но важного города. Штаб снял под номера для предвыборной компании два верхних этажа и Буша они нашли в номере одного, со стаканом ледяного чая в руке. Чейни знал о том, что в стакане — немного виски или коньяка, но босс умеет держать себя в руках. Это не относится к его старшему сыну, законченному алкоголику.
Увидев входящего Иглбургера — вице-президент скривился, отставил стакан
— Только не здесь.
— Сэр, дело не терпит отлагательств.
Чейни знал, когда и как давить.
— Что там у нас? Опять...
— Расскажи ему
Тучный Иглбургер — примостившись на краешек кровати начал рассказывать. По мере его рассказа — президент мрачнел еще больше.
— Господи... они облажались.
— Сэр, это не мои люди — открестился Чейни
— Не твои?
— Не мои. Я уверен в этом.
— А как насчет твоих?
Чейни выразительно обвел глазами комнату
— Говори, здесь проверено — раздраженно сказал Буш
— От них ничего нет.
— Черт...
Вице-президент погрузился в раздумья.
— Это не должно всплыть — решительно сказал он — иначе конец. У нас и так слишком много дыр в днище.
— Это не всплывет — сказал Чейни, понимая, что сейчас ставит на кон свою карьеру. Впрочем, карьера всех их — на кону из—за этих выборов.
Вице-президент молча посмотрел на него и погрузился в раздумья
— Я не верю Хуссейну — сказал он — он лживый сукин сын
— Мяч на нашей подаче — возразил Чейни
— Ты прав...
...
— Что ему от нас нужно?
— А что от нас обычно бывает нужно? — сказал Чейни — признание... вложение денег.
Вице-президент поднял руку.
— Вложение денег — проговорил он — вложение денег...
Все поняли, о чем речь — хоть и без слов. Дефицит бюджета — возрос за время правления Рейгана втрое, и покрывать его было нечем. Еще немного — и они встанут перед выбором: или разгонять инфляцию для облегчения бремени обслуживания долга или повышать налоги. В любом случае — они уже сейчас на грани рецессии.
— Нам нужна нефть — сказал Чейни — нужна прямо сейчас. Биржа держится из последних сил. Если бы не черный понедельник[34] — мы бы уже летели в пропасть.
— Сауды встанут на дыбы
— Пусть встают.
— Они выведут от нас деньги.
Чейни улыбнулся
— После черного вторника? Да пусть выводят
Оба они понимали, о чем идет речь. Те, кто вкладывался в Америку — сидели сейчас в больших убытках. Зафиксировать этот убыток — значит, навредить самим себе.
34
События 19 октября 1987 года — в тот промышленный индекс Доу-Джонса рухнул на 22,6 % за один день. Никакими фундаментальными причинами объяснить это было невозможно