— Иногда я думаю о том, во что веришь ты, Ахмад — сказал Алиев — и как ты живешь. Как ты смог дожить в СССР до таких лет. Ведь это наверно тяжело — жить там, где все чужое.
— Откровенность за откровенность. В той стране, где родились ты и я — революции молятся семьдесят лет. А Аллаху молились — больше семисот. Так кто из нас жил там, где все ему чужое? Ты или я?
Алиев не нашел, что ответить. Он искренне верил в то, что делал — но иногда приходил в отчаяние от вязкого, безвыходного месива, в которое упирался при попытке что-то изменить в своей родной республике. По его приказу — министра внутренних дел республики расстреляли в подвале министерства без суда — но это не остановило коррупцию. Он запретил сыновьям юристов поступать на юридический — но это не остановило кумовщину. Его люди рыскали по районам подобно волкам, громя нелегальные производства — но это не остановило черный рынок. Азербайджанцы жили как бы в двух мирах, чувствуя себя совершенно свободно и в том и в этом. В одном — они ходили на демонстрации, отправляли детей в Артек и перевыполняли планы. В другом — они досконально знали, кто бай, а кто нет, и кто может чем-то заниматься — а кто не смеет даже и подумать об этом. Проблема была не в таких как Хасанов, который в республике был и коррупцией и судом одновременно — а том, что огромная доля населения республики признавали право Хасанова быть таким, какой он есть. Бессмысленно насаждать закон, если он никому не нужен...
— Хомейни вот-вот умрет — нейтральным тоном сказал Алиев — у нас появится шанс.
— Возможно. А возможно и нет.
— Но почему?
— Потому что дело не только в Хомейни — бывший судья не стесняясь, закурил длинную, турецкую контрабандную сигарету — дело в том, что режим мулл еще не перезрел. Он в самом соку, на пике.
— Они бросили страну в бойню!
— Да, но разве войска бунтуют?
...
— Нет, они идут на минные поля и восхваляют Аллаха. И пусть идут.
Судья жадно затянулся. У него были проблемы со здоровьем, и он курил очень мало, даже не каждый день.
— Война, Гейдар — сказал он — это бойня где погибают лучшие. Тот, кто первым поднимется на пулемет — тот и погибнет. Героев на войне нет. Выживают самые осторожные. А в Иране война идет без малого десять лет. Думаю, скоро мы найдем тех, кто не захочет подниматься в атаку на пулеметы.
— А если не найдем?
— Тогда создадим — равнодушным голосом сказал судья — Хомейни больше двадцати лет вел борьбу против шаха. Его люди — вели борьбу не с оружием в руках — они вели борьбу на базарах и в чайханах, распространяя слухи и воззвания. Теперь — тоже самое делают мои люди. Знаешь, чем хорош коммунизм?
...
— Он зовет к справедливости. А справедливость каждый понимает по-своему.
Саудовская Аравия
Где-то в пустыне
Примерно сорок километров от Риада
11 июля 1988 года
Дело с Саддамом было настолько взрывоопасным, что урегулировать его отправился лично министр обороны США Ричард Чейни. Он же — должен был на месте наблюдать за операцией, если будет принято окончательное решение о вторжении в Ирак.
Если это можно было назвать вторжением.
В посольском кабинете — кондиционер был включен на полную катушку, холодный пот тек по спинам. Министр Чейни сидел. Посол Соединенных Штатов Америки в Саудовской Аравии, Уолтер Леон Катлер, карьерный американский дипломат, последний американский посол в Иране — нервно мерил шагами пространство кабинета.
— Я не понимаю, в чем проблема... — сказал Чейни — в конце концов, если Саддам переходит на нашу сторону...
— Саддам переходит на нашу сторону — если это так — ответил посол — но в таком случае, Саудовская Аравия с нашей стороны уходит.
— Почему?
— Потому что надо выбирать. Мы не можем дружить со всеми сразу.
Чейни покачал головой
— Может, я просто тупой техасский сукин сын, но я не понимаю — почему?
— Потому что король Фахд знает, что задумал Саддам.
— И что же он задумал?
— Он задумал объединить арабскую нацию. Естественно, под своим руководством. Фахд боится его больше, чем в свое время здесь боялись Насера[35].
— Прекрасно. Почему бы королю не подумать о том, что теперь мы будем сдерживать Саддама?
— Потому что король не глуп. Он понимает, что в этой партии первую скрипку будет играть Саддам.
— ???
— Это так. Поверьте, это так. Саддам хитер как лиса. Мы никогда не сможем играть с ним на равных. Тем более — советские уже рядом.
35
Гамаль Абдель Насер — глава Египта, активный сторонник арабского объединения. Известна попытка создать ОАР или Сирии и Египта, гораздо менее известна его попытка военным путем захватить Йемен. Война в Йемене продолжалась не менее десяти лет, в ней активно применялось химическое оружие