– Итак, случился повод у «заказчика» – оставить след в истории. Возможно, пройти на будущих выборах в президенты. И вывод сделал скверный – убрать с дороги тех, кто вместе с ним заряжен звездами на славу и успех. Интерпретация моего телепрогноза – им вывернута наизнанку… Но мне урок – и тема власти, и политика для практикующего астролога должны стать табу. По крайней мере – в СМИ. Ведь главное, – сокрушенно качнул головой Мармаров, – главное в любом прогнозе – его интерпретация…
– А что с ней? – оборвал себя Мармаров, указывая на Веру.
Вера запрокинула голову на подголовник дивана. Если б не пугающая бледность, можно было подумать, что она заснула.
– Нашатырь! Быстро! – поднялся Мармаров и осторожно приподнял ей веко.
…Вера судорожно вздохнула и распахнула глаза. В них тотчас собрались слезы.
– Я сейчас корвалольчику накапаю, – бросился снова к аптечке Жека.
– Ну-ну, – попытался приободрить ее Арсений и взял ее руку в свою. – Леха – ее брат, – повернулся к Мармарову Арсений. – Один из того списка.
– Родной? – сочувственно вздохнул Мармаров.
– Близнец. – Слово выпорхнуло, но рот остался открытым.
– Близнец?.. – переспросил Мармаров и прищурился.
– Я не убива-а-ла! – вдруг выкрикнула Вера и слезы залили лицо. – Это – не я-а-а-а…
– ?!.
– Не я за-а-казчик, – уже не сдерживаясь, разрыдалась Вера.
Еще одна подвешенная пауза нас не удивила. То был день такой, сотканный из говорящих пауз, тихих признаний и гениальных озарений.
– Кто бегал там за корвалолом? – пришел в себя Мармаров. – Не видите – человеку плохо.
И протянул ей свой платок:
– Успокойтесь. Это – нервы… Реакция на стресс… Ну, успокойтесь, Вера. Мы с вами. И – за вас.
– О Боже! Вера, наша Вера, – пробормотал Арсений, – родилась в то самое же время – год, месяц, день и час, что ее брат, и те, кто славу способен принести России. Как не допетрили мы раньше? Уму не постижимо. Загадка!..
– Морок, – знаете ли, – морок, – оправдывал нас Мармаров. – Бывает…Глава IV
Меломан. Импровизации
Пятигорск, июль 2008 г.
Вот эта молодая, еще всхлипывающая от пережитого, женщина способна принести России славу?! – уже с иным интересом глянул я на Веру.
Впрочем, не только я…
А Жека припал к ее руке, едва не поперхнувшись поначалу от неожиданной развязки.
Никто об этом не просил. Меня сорвал порыв. Миг – и открыта крышка пианино. И пальцы – прильнули к клавишам. Мелодия раскрылась как бутон…
И Вера улыбнулась: она себя узнала. И сами по себе пришли слова. Невольно выдал я мечты ее о счастье, которое, увы, в одной упряжке с «вопреки»:…Судьба моя кукушкой прокричала,
И эхо расплескалось позади
Опять стою с надеждой у причала
И парус алый вижу впереди…
Даже Арсений, перевернув лист с «черным списком» на чистую сторону, стал вертеть в предвкушении ручку, готовый записать для истории первую фразу женщины, которой только что сообщили, что быть ей в этой жизни президентом. Ну, пусть правителем, царицей ли России – не важен ранг. Здесь – суть важнее.
Арсению-то лучше всех известно: Мармаров на такие темы шутить не любит.
– Как в сказке, – осыпая ее пальцы поцелуями, зашептал в порыве Жека. – Про спящую красавицу.
И – выдал мне невольно идею новой песни. Про судьбу принцессы, заснувшей со всем чудесным царством на целые сто лет…На алтарь забвения
Возложили Веру,
Как спящую красавицу
Почти на сотню лет.
И все в том царстве замерло
И потеряло меру.
И лишь кривое зеркало
Дурачилось в ответ.
Припев:
Россия! Я вижу: скоро Вера очнется,
Вековое заклятье подходит к концу.
И народ обновленный,
С ней давно обрученный,
Как витязь из сказки
Ведет Веру к венцу…
После третьего куплета припев подхватили все, даже Мармаров:
Россия! Я вижу: скоро Вера очнется…
Мне зааплодировали стоя. А Арсений ехидненько бросил:
– «Добрынюшка» – это Жека?..
Вера рассмеялась. Подействовала музыкальная терапия, подействовала. Лучше элениума. А Жека… В первый раз мне довелось видеть, как разбитной журналюга краснеет.Обед был славный.
Но кофе мне отчего-то расхотелось. Некий импульс позвал к роялю. Я подчинился. Осторожно, но требовательно постучалась «Венгерская рапсодия». Впустил. Еще бы! Сам Ференц Лист – встречайте! Экспрессия, вихрь танца, звездопад, надрыв, кураж – все это – Ференц Лист. За ним я окунулся в море звуков, прибавил темп, настиг волну, стреножил. Нас понесло… Но вдруг задор мадьярский налетел на рифы. Треск, грохот, тишина и тень неяс-ная:
«заказчик»!.. С меткой Рока…
От страха стылого я оборвал игру. На полуфразе. Мелькнул лишь легкий абрис – лица не разглядеть.
Еще попытка. Вспорхнули пальцы и сами наиграли «Черного кота».
Арсений улыбнулся. Мармаров, это я «прочел» спиной, задумался и тут же вскинул голову: «кот» превратился вдруг в тореро. Задорная мелодия рассыпалась щелчками кастаньет, темп сбился: «Болеро»…
Но отчего ж так спотыкаются синкопы? Подсказку ловят? Или – хотят скрыть?..
И разлилась вдруг трепетная трель… За ней явилась классной дамой пауза с указкой длинной. Я… вдруг прозрел.
И сел к столу, придвинув ноутбук. Арсений прочел мой взгляд, присел и задышал мне в ухо. Экран мерцал.
Когда набрал я в Yandex – «Макс Дюкин, олигарх»; а следом зашел на сайт журнала «Рейтинг», все разрешилось вмиг…
Убийственно знакомый цифроряд – 02.06.1977 – мерцал как приговор: «Заказчик» – сам Макс Дюкин! Олигарх.
Арсений лишь присвистнул изумленно. Мой палец оттрещал зачем-то в ухе, как в детстве раннем – с кайфом и оттягом.
А за спиной споткнулся чей-то стул. Вот так денек…
Глава V
Арсений
Пятигорск, июль 2008 г.
Когда за Мармаровым захлопнулась дверь, я обернулся к Меломану:
– Езжай в Москву. На время… Тем более Макс приговорен судьбой…
– Я знаю – сам считал его судьбу. Но прежде… Прежде он отдал приказ. Его приспешник роет, ищет… Пока Макс жив мне… мне не сдобровать. А там, кто знает, как лягут карты Рока.
– Да – Рок шутник. Так закрутить!.. – вдруг Жека встрял. – Макс Дюкин, олигарх, искомый наш «заказчик» – вдруг заказал тебя…
– Так шутит только Рок, – вздохнула Вера.
– А может, взять билет? В Москву Мармаров полетит вечерним. Послезавтра. И ты – с ним вместе, а?!.
– Пустое.
– ?!
– Прости. Без крестного, его совета, решиться трудно. Я у тебя, позволь, переночую и завтра, на рассвете двину.
– На Машук?
– Ага, к Эолу… быть может, крестный поможет отыскать другую дверь.
– О чем ты?
– О судьбе. Есть поговорка: Фортуна закрывает одну дверь, чтобы открыть другую. Помнишь?
– Ну, слышал.
– Так вот – все двери предо мной сейчас закрыты.
– Сашок, ты не гневи судьбу. Есть у тебя друзья, мы…
– Я знаю. Спасибо. Я рад, что встретил вас. Но… О другом я. О предназначении. О пути. О роли, наконец, достойной в этой жизни. Об этом я хочу спросить у Ветра.
– По-о-нимаю, – Жека протянул.
Мы с Верой промолчали. Душой его я понял, сердцем – нет. Не знаю…
– А я хотел просить тебя, – решился я.
– Проси. Хотя… Я знаю – о чем.
– Ну?!.
– Сыграть твою судьбу?
– Откуда?!.
– Не только ты желаешь. Вижу Жека, Вера хотят спросить, но мнутся.
– Откуда? Как? Как ты узнал? – вскочила Вера.
Ну, как девчонка.
– Скажем, догадался, – ухмылку пряча, ответил Меломан и подошел к окну.
Там, щебетал июльский день, играли дети…