Вот и сейчас сглатываю ком, застрявший в горле, и с любовь смотрю на чудо, которое подари мне мой любимый Матюша.
Дочка уплетает за обе щеки жаренные сосиски в форме крабиков, чавкает сладенько. И если обычно я ее за это ругаю и меня немного раздражает. То сейчас именно этот звук умиляет.
- Вот, как! – цедит Тим, о котором я совсем забыла. И его синие глаза светятся как у разъяренного зверя. Дерзкий взгляд направлен на меня.
Дергаюсь.
- Папочка, а меня не украли! – лепечет Дианка. И все взгляды обращаются к дочери Тима.
Бросаю взгляд на Ди, восседающую по-королевски на высоком стуле. Девочка вся светится от счастья. Сидит по центру. Между папой и мамой, на голове корона, вернее, диадема, которую она унаследовала от Майи, а та в свою очередь от тети Аси, сестры моего отца.
Принцесса Диана, одним словом. Что тут скажешь. Она и ведет себя сегодня по-царски. Дает указания любимому папе, и он их тут же исполняет с благодарной улыбкой.
Только мы – женщины замечаем, как вздрагивают ее худенькие плечики, когда Тим встает временами из-за стола, чтобы выйти с мужчинами на улицу.
- Папа! Ты куда? Я с тобой! – сползает со стульчика.
Боится, что Тимофей снова испарится, как это уже было дважды за ее коротенькую жизнь.
Последние годы Ди привыкла к общению с отцом по Вайберу. Сейчас оба не могут налюбоваться друг другом.
Сердце радостно заходится, когда вижу эту идиллию. Ведь первые два года жизни малышки всё было по-другому!
- Котенок, вернусь через пять минут.
Улыбаюсь. Смешно видеть, как грозная глыба тепло глядит на малышку, отчитывается перед ней.
Как вся женская половина Воронцовых, не свожу взгляда с Покровского.
Чертов красавец!
Русые густые волосы с зачесанными назад чуть удлиненными волосами, тонкие черты лица, гладкая загорелая кожа, волевой подбородок, прямой нос и ярко-синие глаза.
Рельеф прокаченных мышц виден даже через ткань рубашки. Разглядываю часы крепком запястье. Точно такие же как у моего мужа. Подарок их матери Юлии Покровской на двадцатипятилетие.
Прошло два года, а Тим до сих пор носит часики. Даже не сменил. Что на него совсем не похоже, он ведь у нас такой модный, каждые пару месяцев меняет гаджеты, машины.
- Диана, папа вам подарки привез! Бегите разбирать, - радостно сообщает моя мама.
Дианка глотает залпом остаток печеньки, долго кашляет, и Майя, хмурясь, дает дочери напиться воды.
Обняв стакан маленькими пальчиками, светлоголовая Кудряшка пьет, громко причмокивая. Наблюдаю как дрожат ее реснички.
Майя аккуратно перебирает ее волосики, устало глядит на меня в ответ.
- Всё, беги! – Майка аккуратно подталкивает дочь к двери.
Едва дети убегают прочь, а взрослые уходят во двор поточить лясы, оставляя нас троих наедине, как Тимофей пересаживается на пустующее место Матвея.
- Ма-ша! Как ты могла потерять ребенка? В этом ты вся! – внезапно мужчина касается пряди моих волос, и тяжело переводит дыхание.
В комнате играет тихая размеренная музыка, Майя глядит в окно, думая о чем-то своем, и мне остается одно – общение с мужчиной, которого ненавижу больше, чем бюрократов из министерства, мешающих запустить новый больничный корпус, в котором для моего отделения выделен целый этаж! А не половинка, на которой приходится ютится сейчас.
Качаю головой в такт музыке, пытаюсь настроиться на добрый лад. Борюсь с желанием скормить Тиму ярко-желтый лимон, лежащий на блюдце. Очень уж хочется посмотреть, как эта самодовольная физиономия преобразится в гримасе.
- Лучше ты расскажи, какие планы на жизнь? - спрашиваю агрессивно.
- Контракт с НХЛ закончился. Агент предлагает два варика. Первый – отсидеться в Москве, найти тепленькое местечко и завязать с большим спортом. Второй – заключить контракт с Уфимским клубом.
- Не поняла, - цежу жестко. – Ты – звезда НХЛ. Ты – Тимофей Покровский. Тим. Одни из лучших снайперов. Какая Уфа? Какая отсидка в чиновниках? Что происходит? – вцепляюсь взглядом в покрасневшее лицо ненавистного родственника.