— Кот говорит?
— Да, мой черный говорящий кот. И из леса я не ушла, живу на два мира.
— Шикарная история, расскажешь как-нибудь. — Она даже не улыбнулась. Интересно, это из-за работы или сосредоточена за рулем?
Тем временем на заднем сиденье две души тихо переговаривались, делились своими историями. Вот женщина поскользнулась в ванной и ударилась головой. Фатально. Жнец не обращала на них ровно никакого внимания, поглядывая по сторонам.
— Высматриваешь новых? — спросила я.
— Да.
— Как ты их опознаешь?
— Они светятся.
— Понятно. А меня заранее Ключ предупреждает, холодит, потом уже вижу. — Я вытащила цепочку наружу. — Но сейчас он все время холодный, эти двое рядом.
— Они скоро успокоятся, в компании им проще принять смерть. Не все могут осознать свой уход, держатся за последнее воспоминание. Намного проще смириться с потерей, если на память осталось нечто прекрасное, а не бытовой травматизм или несчастный случай. Сейчас им хочется все переиграть.
Ночной город — идеальная декорация для странных разговоров. Красота старины и кричащая яркость современности, каменный лес с клочками-заплатками живой растительности, зажатой в кирпичных тисках. Обновленные фасады, а зайди со двора — маска в трещинах, и проступают замазанные морщины, видна печать усталости и затаенных страстей. Город как люди: за нарисованными лицами не разглядишь истины. Я не люблю старые районы за это ощущение. Любоваться архитектурой — да. Жить здесь? Нет. Новостройки честнее, в них сразу видно подноготную. Они не нарастили в своих недрах столько прожитых жизней, не накопили столько эмоций, спрятанных за годовыми кольцами краски.
— Странно, что тебя никто из жнецов не встретил раньше. — Юля бросила на меня подозрительный взгляд.
— Раньше мы друг друга не замечали. Я только недавно умерла, и открылись новые способности — видеть души в городе. Честно говоря, полегчало, что это не моя работа. Хватает сказочных покойников. А как давно ты?..
— Мертва? Двадцать два года. — Она немного замялась, как будто вспоминая. — С лишним. Веселый квартирник, алкоголь, что-то подмешали, сердце встало. Пока была мертва, со мной поговорили.
Некая сила озвучила список требований. В целом они были простые, но предполагали систематичность. Встретила душу — побудь с ней, пока она не уйдет в вечность. Если видишь человека, пульсирующего красным, — он умрет в ближайшие минуты. Юля согласилась.
— И много ты красных встречала?
— Нет, и это хорошо. К такому не привыкнешь, уж лучше собирать по ночам урожай.
Юля очнулась, когда ее из скорой выгружали, у больницы. Перепугала всех, написала отказ и ушла.
— И кто вам платит за работу? Вот я своих нанимателей еще не встречала.
Но хотя бы знаю, кто эти мерзавцы.
— Платят? — Юля прыснула. — Ну ты даешь. Жизнь — вот моя плата. Живой я была бестолочью: вечеринки, парни, тачки. Ничего не видела — ни мира вокруг, ни людей. Зато после поверила в высшую силу и бессмертие души.
Мы кружили по району, души на заднем сиденье говорили все тише, и в кафе уже никто не собирался, мы словно перестали для них существовать. Юля кратко рассказывала о своей не-жизни. Раньше приходилось менять жилье, работу, а сейчас достаточно работать удаленно, ни с кем не общаться — это нормально. Говоришь всем, что интроверт и социофоб, и никто тебя не трогает. Если есть семья, контакты свести к минимуму. Она даже документы еще не меняла.
— Но ты ведь не стареешь, — заметила я. — Как объяснить?
— Ходила на уроки визажа. Макияжем легко как накинуть возраст, так и омолодить. Одежда тоже помогает. Раз в несколько лет я встречаюсь с семьей, напряженные моменты.
— Мы больше похожи, чем хотелось бы, — буркнула я, но на самом деле разговор вызвал у меня проблеск радости. Будто вселенная услышала меня и послала подругу. Конечно, я не знаю, согласится ли она иногда встречаться где-то за столиком в неприметном кафе, чтобы просто поболтать.
В ее старой машине что-то дребезжало, немного пахло бензином, и в целом было ощущение тлена. Вспомнился Харон. Это старое авто перевозило души вместо лодки.
Мрачный жнец.
Юля предложила закурить. Я отказалась, а она приоткрыла окно.
— Рак меня точно не убьет, — ухмыльнулась она.
— А что будет, если души не собирать или они не хотят уходить?
— Тысячи шепотков звучат, как крик, вот что бывает. Это невыносимо, и, чтобы приглушить звук, который живые не слышат, все равно выйдешь за урожаем.
Она рассказала, что шепот душ хоть и не слышен, но создает напряжение, притягивая новые жертвы. Если сводки происшествий кажутся фильмом-катастрофой, значит, город выплескивает потустороннее — жнецы плохо постарались, но ведь за всеми не успеть.