Врачебный коллектив Минского областного психоневрологического диспансера такого «ученого археолога» точно внимательно изучал бы и старательно лечил, подшив «научный отчет» в Историю болезни пациента. Однако, прокурор Республики к этому больному человеку не вызвал санитаров, а сам принял участие в сборе «вещественных доказательств» преступлений Советской власти, и комиссия с прокурором Республики в ее составе подтвердила данные «научного отчета», приложила все силы для того, чтобы это стало достоянием белорусской общественности. Результатом стала вспышка бешенного антисоветизма и национализма в Белоруссии. Да разве только в ней одной?!
Да, в это время еще действовала статья 67-я УК БССР «Антисоветская агитация и пропаганда»: «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти…». Да только кто же Генерального Прокурора Республики посадил бы за антисоветскую агитацию и пропаганду, если в комиссию, подтвердившую данные «научного отчета» входили и высшие должностные лица КГБ БССР, а действовали они по прямому указанию Председателя КГБ СССР, входившего в Комиссию Политбюро, давшей указания на места о поиске захоронений жертв массовых репрессий?
Т. е., сама правящая партия и органы власти вели и даже давали указания на места вести антисоветскую пропаганду и агитацию, ведя преступную деятельность, ответственность за которую была предусмотрена действующим Уголовным Кодексом, и эта власть называла себя Советской. Советская власть, ведущая антисоветскую пропаганду.
В самой Москве в то время происходило, кстати, такая же «научная» деятельность, закончившаяся мемориалом на Бутовском полигоне. Но в Москве хотя бы существовал такой географический объект — Бутовский полигон. А в Белоруссии, когда «взорвалось это слово „Куропаты“», народ недоуменно еще некоторое время задавал вопрос: Куропаты — это где и это что?
Дело в том, что место «археологических раскопок» под Минском никак не называлось. Там просто был участок, на котором росли деревья. А названия у этого участка не было. Ему название дали «археологи».
И никто не хотел слушать свидетеля того, что происходило в той роще, когда там появились закопанные трупы. А зачем его слушать, если свидетель рассказывал, что трупы появились не в 37-м году, а в 41-м, и расстреливали не чекисты, а немцы? Зачем такой свидетель был нужен той власти, которая себя называла Советской?
А свидетелем был очень уважаемый и очень известный в Белоруссии командир партизанского отряда Иван Загороднюк. По его словам, как пишет Ростиков:
«…история и генезис этого слова (Куропаты — авт.) следующие — в первый год войны на перекрестках Логойского тракта, а также ряда улиц Минска, можно было видеть указатели „Карпате юден“. Это не что иное, как кодовое название фашистской операции по уничтожению 7,5 тысячи переводчиков, так называемых „дойч мечер“, которые перед нападением на СССР были мобилизованы немцами в Австрии, Германии, Чехии и Польше для работы в Москве после предполагаемого быстрого ее падения.
В большинстве своем эти переводчики, владевшие русским и немецким языками, были лицами еврейской национальности. Они имели при себе легкие походные вещи и двигались с немецкими тыловыми частями вслед за продвижением фронта. Но когда под Смоленском наши части оказали сильное сопротивление, эти переводчики были брошены в оршанскую тюрьму. В советское время в ней находились уголовники, но при отступлении их выпустили на все четыре стороны. Кстати, часть из них организовала партизанский отряд с понятным названием „Гоп со смыком“, который в 1942 году был расформирован.
Но переводчики долго в тюрьме не задержались. После поражения под Москвой их в спешном порядке погрузили в товарняки и направили в Минск. Здесь уже плененные, под надзором латвийского и литовского батальонов, соорудили проволочное заграждение, вырыли ямы, построили насыпную стенку для улавливания пуль. Ведь в 400 метрах от места предстоящей экзекуции находился гарнизон „Зеленый луг“ (сегодня это один из районов Минска), где строились землянки, огневые точки и другие фортификационные сооружения.
В первых числах сентября сюда стали прибывать колонны переводчиков, которых партиями подводили к ямам и расстреливали. Первым расстреляли какого-то австрийского богача, у которого за сохранение жизни требовали указать место, где спрятаны сокровища.