Потом стало тихо.
Пауль, прильнув к стене, осторожно выглянул наружу.
– Его убили, – сообщил он.
Послышались громкие крики эсэсовцев, а затем дверь барака распахнулась, и появился разъяренный обершарфюрер.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Ему никто ничего не ответил: заключенные испуганно потупили взгляд.
– Комендант будет мною недоволен! Немедленно рассказать, что здесь произошло!
– Herr Oberscharführer, Алексей попытался уклониться от выполнения распоряжения коменданта, – сказал Моше. – Мы хотели ему помешать, но это оказалось невозможным.
На лице эсэсовца появилось недоумевающее выражение:
– Что за ерунду ты мелешь, Моше?
– Комендант приказал нам выбрать одного из нас. Мы так и сделали. Мы выбрали Алексея. Он попытался сбежать. Мы всего лишь выполняли то распоряжение, которое нам дал Herr Kommandant.
Обершарфюрер, растерявшись, задумался над тем, что ему только что сказал Моше.
– Никто не нарушал никаких правил, Herr Oberscharführer. Никто, кроме Алексея. Мы просто выполняли распоряжение господина коменданта.
Эсэсовец стал в нерешительности переминаться с ноги на ногу.
– Я доложу об этом коменданту, – наконец сказал он. – И чтоб мне больше без подобных фокусов, а иначе нам же будет хуже.
Брайтнер, его супруга и маленький Феликс сидели за столом. На белоснежной скатерти из фламандского полотна с кружевами блестел сервиз из дорогого чешского фарфора. Посреди стола стояла только что откупоренная бутылка бордо. Подавала на стол служанка в белоснежной униформе и с наколкой на волосах. Эту девушку, входившую в секту «Свидетели Иеговы», Брайтнер выбрал для своей семьи в качестве кухарки и няни: считалось, что девушки и женщины из этой секты превосходно справляются с обязанностями няни.
Служанка приблизилась к столу, чтобы подать первое блюдо. Руки у нее дрожали: присутствие коменданта ее пугало. Начав разливать суп, она нечаянно брызнула – всего одну капельку – на брюки Брайтнера. Фрида тут же резко поднялась со стула и хлестнула служанку по лицу салфеткой:
– Бестолочь!
Комендант смерил девушку холодным взглядом:
– Уйди. Мы справимся и без тебя.
Не успела супруга Брайтнера разлить суп, как у входной двери зазвенел колокольчик. Фрида собралась было открыть дверь, но супруг тут же остановил ее жестом.
– Не надо, я сам. Опять какие-нибудь неприятные новости. Начинайте без меня.
Комендант покинул столовую и направился в прихожую. Там его ждал его личный денщик. Увидев штурмбаннфюрера, он вскинул руку в нацистском приветствии, а затем сказал:
– У входа стоит обершарфюрер Шмидт. Он хочет с вами поговорить. Позволить ему войти?
– Нет, я сам выйду к нему. А заодно и выкурю сигаретку.
У входа в особняк замер в ожидании обершарфюрер. При появлении коменданта он вытянулся по стойке «смирно». Покрытая гравием площадка перед особняком была тускло освещена из окон дома.
– Вольно, Шмидт, вольно, – сказал комендант.
Он достал из кармана пачку французских сигарет и сжал губами кончик одной из них. Потом протянул открытую пачку обершарфюреру:
– Сигаретку, Herr[67] Шмидт?
Обершарфюрер смущенно взял сигарету из пачки.
– Благодарю вас, Herr Kommandant.
Брайтнер прикурил от шикарной золотой зажигалки и затем поднес огонек Шмидту, чтобы тот тоже смог прикурить.
– А теперь, Herr Шмидт, расскажите мне, что там произошло у заключенных из блока 11.
– Один из них попытался сбежать из барака, Herr Kommandant.
Брайтнер, не сдержавшись, улыбнулся.
– Ах вот как? И кто же именно? Хотя нет, не говорите, я попытаюсь догадаться сам…
Он начал расхаживать перед подчиненным, а тот продолжал стоять неподвижно.
Комендант делал три шага в одном направлении, затем поворачивался и делал три шага в противоположном. Гравий под подошвами его сапог тихонько скрипел. При каждом повороте Брайтнер на секунду замирал и выпускал изо рта густое облачко дыма. Огонек его сигареты ярко поблескивал в полумраке.
– Давайте прикинем, кто же это мог быть… Конечно же, не женщина, и, безусловно, не коммунист. И никто из евреев, это уж точно, у них не хватило бы смелости… – Брайтнер прервал свои рассуждения вслух и, резко повернувшись к обершарфюреру и выставив в его сторону указательный и средний пальцы, которыми он держал сигарету, сказал:
– Алексей, украинец. Это был именно он, да?
Лицо обершарфюрера вытянулось от удивления.
– Так точно, Herr Kommandant, это был он, Алексей.