– …seh… eutz…
Он старался не обращать на них внимания, однако эти еле различимые звуки почему-то вонзались ему прямо в сердце. Старик пытался сопротивляться, пытался не слышать их и не думать о них, но затем вдруг…
– Mützen ab![4]
Старик мгновенно побледнел. Его сердце на миг остановилось – как двигатель, в котором заклинило поршни.
– Mützen ab!
Раздался взрыв смеха, который отнюдь не сочетался с состоянием старика, потрясенного до глубины души. Он медленно обернулся. Подростки толкали друг друга, кричали, смеялись. Один из них – покрупнее остальных – вытянул руку и, резко стащив шапку с головы одного из своих товарищей, стал показывать второй рукой на статую Свободы.
– Mützen ab! – крикнул он и затем очень громко расхохотался.
Старик опустился на сиденье и закрыл ладонями уши, чтобы не слышать эти крики и смех. Mützen ab, Mützen ab, Mützen ab… Он сжал челюсти и закрыл глаза, однако терзающие его звуки не хотели оставлять свою жертву в покое. Они впивались своими когтями и тащили назад, назад, назад – в глубокую пропасть его прошлого…
– Mützen ab!
Заключенный удрученно смотрел на эсэсовца: по его лицу было видно, что он горит желанием выполнить отдаваемое ему приказание, но попросту не понимает, что ему говорят. Эсэсовец, потеряв терпение, с силой ударил заключенного ладонью по голове – ударил так, что берет у того слетел и шлепнулся чуть поодаль на землю.
– Mützen ab! – еще раз заорал эсэсовец заключенному прямо в лицо. Затем он схватил толстую палку, торчащую за его поясным ремнем, и занес ее над головой бедняги, угрожая нанести сокрушительный удар.
– Herr Oberscharführer, einen Moment, bitte,[5] – раздался рядом с эсэсовцем чей-то голос.
Немец с недоверчивым видом повернул голову: никто из заключенных сейчас не посмел бы вмешиваться… Однако едва он увидел, кто к нему обратился, как его лицо расплылось в улыбке.
– А-а, это ты, Моше…
Этот заключенный – не очень высокий и не особенно крепкого телосложения – в ответ беззастенчиво улыбнулся – как улыбаются дети. Он не мог выйти из шеренги заключенных, выстроившихся для поверки – поименной переклички, – а потому стал ждать, когда эсэсовец подойдет к нему сам. Немец бросил взгляд на того заключенного, которого он только что собирался ударить, и опустил палку.
– Lèvetoi ton bonnet, imbécile![6] – прошипел Моше, обращаясь к спасенному заключенному.
– Что ты ему сказал? – насторожился эсэсовец.
– Что «Mützen ab!» означает «Головные уборы снять!» и что ему в следующий раз следует об этом помнить.
– Эти французы – Scheiße.[7] Они все больны сифилисом, и он разъедает им мозги.
Моше пожал плечами.
– Они в этом не виноваты. Что тебе самому приходило бы на ум, если бы у тебя перед глазами изо дня в день торчала Эйфелева башня?
Эсэсовец рассмеялся. Моше поспешно вытащил откуда-то из-под своей полосатой куртки какой-то продолговатый предмет.
– Смотри… – сказал он вполголоса, слегка разжимая ладонь, чтобы немец увидел, что он в ней держит.
Эсэсовец аж побледнел от удивления.
– Откуда ты это взял?
– Профессиональная тайна.
– А ты знаешь, что тебя за это могли бы расстрелять? Держу пари, что ты раздобыл это в «Канаде»[8]…
Моше сильнее разжал ладонь – так, чтобы немец смог выхватить тонкий коричневатый предмет цилиндрической формы. Эсэсовец, схватив его и поднеся к своим ноздрям, быстренько его понюхал, а затем засунул в карман брюк.
– Настоящая сигара «Монтекристо»… А почему ты не стал курить ее сам?
– Во-первых, ее аромат для меня уж слишком сильный. Во-вторых, я предпочитаю сигареты. В-третьих, если закурить сигару, то это сразу же бросится в глаза, разве не гак? Поэтому я решил отдать ее тебе.
Эсэсовец развернулся на каблуках и снова уставился на заключенного-француза, который уже начал дрожать ОТ страха.
– Когда я говорю «Mützen ab!», ты должен снять свой берет, понятно? – рявкнул эсэсовец.
Француз с растерянным видом кивнул, хотя и не понял ни одного слова. Эсэсовец впился в него подозрительным взглядом, а затем снова замахнулся палкой и хлестнул ею заключенного по спине, но не очень сильно. Лицо француза все же перекосилось от боли.
– Прекрасно. Теперь я уверен, что ты все понял, – заявил эсэсовец. – Если не будешь повиноваться, то в следующий раз я тебе так врежу по башке, что твои мозги вытекут через уши.
5
Господин обершарфюрер, один момент, пожалуйста
8
«Канада» – существовавший в концлагере Аушвиц склад с вещами убитых узников. Название «Канада» было выбрано как издевка над польскими заключенными, поскольку в Польше слово «Канада» часто употреблялось как восклицание при виде ценного подарка (польские эмигранты, живущие в Канаде, часто отправляли на родину дорогие подарки).