Старенький автобус оперативников свернул на Рыночную улицу и остановился у большого каменного дома с барельефом по фасаду здания. Поджидавший приезда группы участковый подбежал к Огурцову с докладом.
– Товарищ старший майор госбезопасности, в восьмой квартире на третьем этаже ориентировочно ночью совершено убийство гражданина Павлухова Андрея Кузьмича. Труп обнаружен прислугой в восемь часов утра. Убитый находился дома один, так как жена и дочь уехали неделю назад к родственникам в Москву. На месте происшествия была применена служебно-розыскная собака по кличке Шарик. Собака взяла след, но, дойдя на проезжую часть, след потеряла.
– Шарик, говоришь… – как бы про себя произнес начальник группы. Было видно, что его расстроило отсутствие видимых зацепок.
Возле подъезда Петраков увидел милиционера-проводника с худющей овчаркой, которая лежала у его ног, не обращая внимания на приезд большого начальства.
– Чего у тебя собака такая дохлая? – поинтересовался Петраков.
– Так уже неделю продуктов не выделяют! – возмутился милиционер, словно надеясь найти помощь у офицера управления. – Говорят, что сняли с довольствия, а как ей, бедной, работать на голодный желудок…
Труп начальника складов Павлухова группа обнаружила на полу в гостиной. Покойник был одет в домашний халат на голое тело и лежал в скрюченной позе в луже крови, обхватив руками живот. Обстановка в квартире говорила о том, что здесь что-то искали. Вещи, белье и другие предметы были раскиданы по всем комнатам. Домработница, полная женщина лет тридцати пяти с заплаканными глазами, полными страха, в очередной раз рассказывала капитану Солудеву, как она пришла утром, открыв дверь своими ключами, и сразу заподозрила неладное.
– Вчера уходила – был полный порядок, а Андрей Кузьмич был очень аккуратный мужчина. А потом увидела хозяина на полу… – Женщина начала всхлипывать.
– Давно вы здесь работаете? – задал вопрос Огурцов, до того момента не вступавший в опрос свидетельницы.
– Второй месяц пошел, только и успела плату за первый получить.
– Зинаида… Как вас по батюшке? – поинтересовался лейтенант Мышкин, напарник Солудева.
– Васильевна.
– Зинаида Васильевна, а что было ценного в квартире, что могло пропасть?
– Ой, я даже и не знаю толком. Думаю, Полина Сергеевна, жена покойного, самое ценное увезла с собой в Москву.
– А что все-таки было ценного-то? – не отставал от прислуги лейтенант.
– Драгоценности у хозяйки. Но когда я помогала ей собирать вещи, видела, как она шкатулочку в свой ридикюль положила. Про деньги не знаю. Может, и были. У них и письменный стол в кабинете на ключи закрывался, и комод.
– Мышкин, проверьте, – моментально отреагировал старший группы.
Лейтенант убежал проверять.
– А где вы раньше работали? – поинтересовался Петраков.
– В столовой номер шесть.
– А чего ушли? – подхватил эстафету Солудев. – В столовой работа поинтересней же…
– Заведующей – может быть, а не простой работницей, – возразила прислуга. – Зарплата небольшая, вся черная работа на тебе, а пенки заведующая снимет.
– Странно все же, Зинаида Васильевна, как вы решились из такого сытного места, как столовая, да в такое время уйти? – продолжил развивать свою тему Петраков.
Зинаида Васильевна в недоумении вытаращила глаза на оперативника, словно говоря: «Ну я ведь вроде уже ответила…» Зато коллеги Петракова, моментально смекнув подтекст вопроса, оживились, и их интерес не прошел не замеченным для свидетельницы. Женщина напряглась, обдумывая, что сказать, словно понимала: сейчас последует еще более сложный вопрос.
– Ну, когда я уходила, карточек еще не было же… – прозвучало словно не ответ, а просьба верить в чистосердечность ее показаний.