Небольшая комната, изысканно отделанная голубыми тиснеными шелковыми обоями и обставленная изящной резной деревянной мебелью с огромным арочным окном в торце комнаты, прикрытым тяжелыми портьерами голубого же бархата, вызывала ассоциации чего то музейного, эпохи этак Людовика четырнадцатого. С кабинетом этот будуар роднило лишь отсутствие кровати с балахоном и наличие огромного черного стола прямо перед окном, за которым восседал небольшой лысоватый мужчина среднего возраста в странной одежде, которую я идентифицировала как камзол. Мужчина увлеченно работал с бумагами, перелистывая стопу документов, время от времени возмущенно фыркал, хватал перьевую ручку из письменного прибора стоящего на столе, я такой в кино видела, и начинал что то лихорадочно исправлять. Несмотря на то, что мое кресло располагалось у стены напротив стола, мужчина, судя по всему, не подозревал о моем присутствии. Мне тоже не особенно хотелось привлекать его внимание, во всяком случае до того момента, когда я осмотрюсь и выработаю линию поведения. Впрочем, о какой линии поведения можно вести речь, когда я не могла даже предположительно ответить на любой вопрос из перечня — что, где, когда и почему. Поэтому я просто тихонько покашляла.
Реакция воспоследовала незамедлительно. Мужчина оторвался от изучения бумаг, поднял голову и, наконец-то, увидел меня. Теперь я знаю, что такое круглые от изумления глаза! После того, как у него из рук выпало перо и, упав на стол, забрызгало несколько листов чернилами, мой визави обрел дар речи.
— Вы кто? — запинаясь, поинтересовался он.
— Я Блонда, — сама не понимаю почему, назвала свое прозвище вместо имени.
Похоже мой ответ ситуацию не прояснил.
— А вы откуда? — продолжал допытываться собеседник.
— Я от Аденаиды Истермановны, — пояснила я не сомневаясь, что мой ответ претендует на звание самого идиотского ответа года.
Не тут то было. Изумленное выражение лица мужчины сменилось брезгливо раздраженным. Даже тембр голоса изменился. Да и осанка появилась. Буквально на глазах лысоватый растерянный мужчина превратился в крупного государственного чиновника с колючим тяжелым взглядом и властным голосом.
— Опять это сумасшедшая старуха что то отчебучила, а мне значит расхлебывать, — прорычал он. — Будь у меня возможность, давно бы отозвал ее и определил на работу в самую захудалую дыру! Да вот только никто там в вашем мире не хочет надолго задерживаться. Все норовят побыстрее перевестись в магические миры. А ей хоть бы что. Прижилась. Менталистка чертова. Да с ее пятым рангом здесь ей никто и простейшего допроса провести не поручил бы. А там как же! Звезда первой величины. И, похоже, все это не спроста. Неужели за ней кто то из здешних стоит? — мужчина на секунду задумался, потом снова обратил свое внимание на меня.
— Рассказывайте все, и рассказывайте максимально подробно. От этого зависит вся ваша дальнейшая жизнь.
— Простите, а вы кто будете? — робко поинтересовалась я у мужчины.
Недоуменный взгляд подчеркнул всю неуместность моего вопроса. Впрочем ответ я получила
— Я — лорд Лэстер Рин Корнелли. Глава Тайной канцелярии. К сожалению, в мое ведении попадают и вопросы, связанные с перемещенными лицами. А теперь рассказывайте.
Прозвучало ну очень убедительно. Я даже не рискнула поинтересоваться, что такое Тайная канцелярия, и если она тайная, то стоит ли мне знать имя ее шефа. А упоминание о перемещенных лицах вообще чуть не вызвали паническую атаку. Тем не менее, собралась и детально изложила все подробности событий, которые в конечном счете привели меня в этот кабинет
— Подведем итоги, — завершил мой монолог лорд Лэстер. — Наша сотрудница из техногенного мира номер 74/2 осуществила ряд действий, направленных на укрепление своего статуса, используя определенные навыки и возможности, предоставляемые магией. В процессе выполнения на последней стадии произошел критический сбой, результатом которого стал полный провал операции. Возникла необходимость в устранении последствий, с целью недопущения утечки информации. Я правильно все понял? — поинтересовался у меня глава канцелярии.
Я отчаянно закивала головой, соглашаясь с каждой буквой, произнесенной моим собеседником. В голове некстати мелькнула цитата: «Хорошо излагает, собака!»