Никто ее не обучал, никто ей ничего не показывал, поэтому приходилось подсматривать за другими гладиатрикс.
Строптивая вырабатывала оригинальную систему ведения смертельного боя.
Она брала у гладиатрикс только то, что считала нужным для выживания, отбрасывала элементы красоты и эффективности в бою.
В этот день ничего особенного не произошло.
Во время кормежки рабыня подала ей порцию овощей с мясом, как и другим гладиатрикс.
Рабыня научена прошлым уроком, поэтому снова идти на конфликт с отверженной уже не решились.
Место около Пантеры во время обеда и ужина пустовало, но ее это не печалило, наоборот.
Спала она одна, Афродита не пришла.
«То, что она не пришла, даже к лучшему, – Пантера с удовольствием растянулась на соломе. – Она заботится обо мне, но как-то робко, со стыдом.
Ей стыдно перед гладиатрикс.
Помола мне, вернула из царства Аида, выходила, согрела теплом, это уже много.
К тому же Афродита лечила меня, в первые дни.
Без нее, я наверняка бы уже была трупом. – Мысли вяло бродили в голове. – Все это будет продолжаться недолго.
Рано или поздно все заканчивается.
Даже самая длинная война имеет конец, а самый долгоживущий человек — умирает». – С невеселыми мыслями Пантера заснула.
Две недели прошли без происшествий, если не считать, что Клио подружилась с Пенелопой и упросила Ифигению, чтобы она разрешила им жить вместе, в одной камере.
Пантера продолжала тренироваться в одиночестве.
У нее нет и не могло быть подруг.
С отверженными, которые целовали ноги, никто не дружит.
В конце второй недели пребывания Пантеры в школе гладиаторов, был назначен бой на арене.
Пантеру и других новеньких еще не выпустили.
Они наблюдали сражение со стороны.
Клио в возбуждении, жаркая от чужого боя, прижалась к строптивой и комментировала.
Она на время забыла, что Пантера неприкасаемая, отверженная, или даже не заметила, к кому прижимается и с кем разговаривает.
Ей главное – выговориться.
— С исходом сражения все ясно.
Сейчас унесут раненых, мертвых сегодня не будет.
Публика недовольна, требует жертв.
Но каждая жертва стоит больших денег.
Родион так просто не разбрасывается нами. – Клио гордо подняла очаровательную головку. – Сегодня не так много зрителей, как хотелось бы Ахиллу.
Доход есть, но он невелик, потому что сегодня не праздник.
В праздники, да, будут жертвы, а трибуны переполнятся.
Представление окупит смерть кого-нибудь из гладиатрикс. – Клио говорила так, будто ее это не касается, и она никогда не умрет. – С тобой тоже сложностей не предвидится. – Что имела Клио в виду – остается для Пантеры загадкой. – Выступление провокатора всегда доставляет удовольствие публике и Ахиллу.
Только веди себя на арене понятно.
Ты защищаешь не только собственные интересы, но отстаиваешь честь нашей школы гладиатрикс.
Не опозорь ее. – Клио перешла границу дозволенного.
Пантера наступила ей на ногу, чтобы замолчала.
Клио ойкнула, отошла в сторону, с опаской смотрела на Пантеру.
Она снова стала для Клио отверженной нечистой с ножом, спрятанным под волосами.
Публика свистела, требовала крови.
Гладиаторы сражались театрально: звенели мечи, летели дротики, но все – мимо цели.
Казалось, что все так и закончится, но рев публики возвестил о другом.
Вмиг все внимание переместилось на край арены.
Афродита сражалась с Мельпоменой.
Афродита наступала, было видно, что она намного искуснее в бою, чем Мельпомена.
Мельпомена с трудом сдерживала натиск Афродиты.
Видно, что Афродита дерется не в полную силу, но с упорством, имеет какую-то цель на арене.
А цель на арене гладиаторов может быть только одна – смерть сопернику.
— Что она делает? Зачем? – Клио прижала ладошки к щекам. – Совершенно необязательно убивать Мельпомену.