Мельпомена ответила, что думает, что меня травила Гретта за то, что я отняла у нее гладиатора.
К нам приводят гладиаторов, и мы утешаемся к всеобщему удовольствия. – Губы и глаза Афродиты увлажнились. – Я поверила Мельпомене, как же я могла ей не верить, если мы – подруги и живем вместе.
Позже я вспомнила ее удивление, когда Мельпомена тем злосчастным утром увидела меня живой, также в памяти всплыло, что Мельпомена всегда была со мной рядом на приеме пищи.
В тот вечер она за ужином часто меня отвлекала, и подсыпала яд, когда я билась в истерике от ее шуток.
Но это было потом, когда все прояснилось.
Мы продолжали дружить.
Однажды ночью мне снился страшный сон.
Я спала неспокойно, часто просыпалась.
Проснулась ночью, протянула руку, но не нашла рядом Мельпомену.
Странно, потому что выбраться из камеры невозможно.
Я приоткрыла осторожно глаза и увидела ее.
Мельпомена спиной ко мне рылась в соломе в углу.
Затем она что-то достала и на коленях поползла ко мне, бесшумно.
Я сделала вид, что сплю, дышала ровно.
В свете факела из коридора в руке Мельпомены блеснул нож.
Я не верила в происходящее, но насторожилась.
И, когда моя подруга подняла нож, а затем стала опускать его на меня, я извернулась.
Нож чиркнул по моей руке. – Афродита показала белый рубец на предплечье. — Я выбила нож из рук Мельпомены и прижала ее шею коленом к полу.
«Почему? Ты хотела меня убить?» – я спросила, когда дыхание выровнялось.
Мельпомена кусалась, царапала меня, пыталась вырваться и осыпала проклятиями.
«Я должна тебя убить, иначе ты убьешь меня.
Ты не простишь, что Кассий ушел ко мне!» – Довольно странное предположение.
«Мы же договорились, что не станем вспоминать прошлое», – я пыталась образумить дочь водоноса.
«Сейчас подруги, а потом ты все равно мне припомнишь.
Мы, хоть и рабыни, но в душе остаемся свободными.
Ярость, ненависть и ревность, рано или поздно, выплеснет наружу.
Я же не могу тебе простить, что ты была у Кассия до меня.
Он часто вспоминал тебя, говорил, что ты лучше, что он к тебе обязательно вернется».
«Кассий так говорил, чтобы позлить тебя, чтобы ты лучше старалась в постели», – я сняла колено с шеи Мельпомены.
Она перестала быть для меня подругой, а я для нее подругой никогда и не была.
С тех пор мы сторонились друг дружку, не общались, словно не были знакомы раньше.
Сегодня перед боем Мельпомена подошла ко мне и виновато улыбнулась:
«Афродита, давай на арене решим, кто из нас останется жить.
Я больше не могу тебя ненавидеть, я устала.
Но и оставлять тебя в живых тоже не могу.
Я знаю, что ты сильнее и опытнее меня, но, вдруг, мне повезет в бою.
Если же я погибну от твои рук, то и это будет справедливо.
Смерть для меня – избавление от мук ревности». — Мельпомена сама подписала себе смертный приговор.
Я не стала переубеждать ее, не отговаривала.
Мы обнялись, расплакались, а затем расстались навсегда.
Дальше ты видела, и только одна ты, Пантера, знаешь, почему я ее убила на арене.
Никому я не расскажу правду, только ты и я ее знаем.
Что я Мельпомене сказала, когда ранила, никто не узнает никогда. – Афродита горестно вздохнула. – Во всем виноват проклятый Кассий.
Я его убила, и готова еще убить сотню раз. – Кулаки Афродиты сжались.
Из глаз брызнули хрустальные слезы.
Пантера погладила Афродиту по голове.
Афродита невольно поддалась на ласку.
Сразу засвистели из-за стола со стороны Ванессы.
Афродита вскочила и, низко наклонив голову, побежала к казарме.
Вечером гладиатрикс ждал сюрприз, точнее – обещанное, которое многие ждали с нетерпением, а лишь одна Пантера не рада.
— Гладиаторы пришли по ваши тела, – Ифигения проходила мимо камер и отодвигала засовы.