— Базар звучит очень соблазнительно, – Пантера почувствовала мелкую дрожь возбуждения.
«Откуда появилось волнение?
Я же была собрана и совершенно спокойна, когда резала Дракона». – Я подобрала бы правильные слова, чтобы понравиться тебе и использовать тебя в своих целях. – От мысли, что этот волевой суровый гладиатор может оказаться в ее власти, по телу Пантеры пробежала жаркая волна. – Но не так, как ты думаешь, не в любви.
Любовь не завоюешь на арене, ни купишь на базаре.
— Ты понимаешь больше, чем я говорю, – Спартак прислушался, его звали уходить. – Жди, и я постараюсь организовать нам прогулку в город.
— Конечно, не буду ждать, – Пантера солгала.
Она не хотела выглядеть глупо перед Спартаком, но так вышло.
С досадой Пантера прилегла на солому и отвернулась к стене.
Она чутко прислушивалась: когда уйдет гладиатор.
Но не услышала даже шороха.
Прошло минут десять.
Пантера резко обернулась – Спартака не было.
— Он умеет исчезать бесшумно, это плохо…
Плохо для меня. – Пантера постаралась заснуть, чтобы накопить хоть немного сил перед трудным днем.
Что день окажется трудным, Пантера не сомневалась: для нее все дни в последнее время были трудными.
К ее огромному удивлению Ифигения не наказала ее за происшествие с Драконом.
Было и было – мало ли трагедий разыгрывается в стенах школ гладиаторов и на аренах.
До обеда гладиатрикс медленно передвигались, выглядели устало.
Тренировка шла вяло, с огромной неохотой.
Губы многих девушек припухли после бессонной ночи, но глаза сверкали, словно алмазы.
Лишь у Пантеры не алмазы глаз, а изумруды.
Во время обеда тренер снова призывала внимание, ударила мечом по щиту.
— Напрасно расслабляетесь, гладиатрикс, – тренер назвала рабынь гладиатрикс, и это насторожило многих. – Завтра выступаем против школы Пифагора.
— Жертвы будут? – Ванесса сразу ухватила суть.
— Без жертв, почти, – тренер взглянула на Пантеру.
— Одна жертва точно записана в распорядке, – к столу подошел Родион, он присел рядом со строптивой.
Около нее, потому что около отверженной за то, что целовала ноги, места пустовали. – Завтра ты выйдешь провокатором, как училась.
— Родион, – с другой стороны от Пантеры на скамью опустилась Афродита. – Раньше ты объявлял о битвах не позже, чем за неделю, чтобы мы успели подготовиться.
— Вам же сказали – жертв не будет.
Сборы ожидаются маленькие, нечего рисковать товаром, – Родион по-хозяйски опустил руку на бедро Пантеры. – Но одной из провокаторов придется умереть.
Наша Пантера сразится с Агатой.
— С Агатой? – возглас Афродиты перекрыл гул удивления и возмущения гладиатрикс.
Даже те, кто сторонился отверженной, казались недовольными. – Агата – ветеран.
Не скажу, что очень хорошая гладиатрикс, но она провела на арене много боев и живая, хотя – провокатор.
— Агата – сильна, – Ифигения в волнении покачала головой.
— Кто же придумал ставить новенькую против ветерана?
Ахилл не может простить строптивой?
Но она уже отработала на колесе. – Пенелопа поднялась из-за стола.
— Не твое дело, кто придумал, – Родион оборвал Пенелопу резко и властно, показал, что в школе гладиаторов истинный хозяин. – Может быть ты, Пенелопа, хочешь занять место Пантеры? – Родион поднялся и вышел.
После его ухода гладиатрикс только и обсуждали завтрашний бой.
Они тренировались с двойным усердием, изредка бросали осторожные взгляды на Пантеру.
Строптивая внешне сохраняла ледяной спокойствие.
Она отрабатывала приемы ухода от меча.
— Я сегодня тебе расскажу и покажу все, что нужно делать против Агаты, – Ифигения поправила руку Пантеры. – Ее тактика мне хорошо известна, но и Пифагор тоже об этом знает.
Не удивлюсь, что они подготовят сюрприз.
Конечно, к сражению с новенькой гладиатрикс они не будут готовиться очень серьезно, потому что уверены в своей победе.