— У нее есть хорошие туфли, – Claus хотел побыстрее выйти из лавки, наконец, оказаться в родном трактире, который с приходом блондинки стал еще роднее.
— Да, девушка может экономить на одежде, ходить голой, но туфли обязана иметь наилучшие.
Без туфель на высоких каблуках нет девушки.
— Почему ты сказал, что голая и на каблуках? – Claus заподозрил, что Lucio знает о прекрасной блондинке, что она пришла вчера в трактир.
— Твоя племянница голая и на каблуках? – Lucio в восторженном недоумении распахнул глаза.
— Пошутил я, пошутил, – трактирщик успокоился.
Просто Lucio нечаянно угадал.
— К слову о голых леди, хочешь подсмотреть, как мои посетительницы переодеваются, примеряют платья.
За стеной ширмы оборудована потайная комната для подглядывания.
Всего лишь один динар, и ты…
— Любопытная забава, но в другой раз, – Claus подхватил купленное платье и подаренное нижнее женское белье.
— Конечно, тебе уже не интересно подглядывать за купчихами, ведь у тебя есть прекрасная племянница! – Lucio, как все торговцы, любил лезть не в свое дело.
— Ты намекаешь, что я подсматриваю за своей племянницей, когда она переодевается, – трактирщик в гневе надул щеки, но вспомнил, как смотрел на обнаженную спящую блондинку, любовался ей. – И платье купил дорогое только для того, чтобы посмотреть, как она его примерит?
Нет, подобными гадостями я не занимаюсь!
У меня нет понятия, у меня есть работа.
Я вообще, могу предполагать, но своей вины не чувствую! – Claus оставил управляющего лавкой расшифровывать сказанное.
Вышел, прошел два ряда, затем вернулся.
— Еще одно платье для другой твоей племянницы? – на этот раз Lucio шутил.
— Нет, племянниц у меня больше нет и не надо, — трактирщик смотрел мимо управляющего, наконец, осмелел: — Где продают яства для утонченных леди?
Я подумал, что, если моя племянница примерит платье, то она должна отпраздновать хорошим ужином, благородным, изысканным, а не тем, чем я кормлю оборванцев в своем трактире.
Трактирщик косвенно оскорбил Lucio, потому что тот часто питался в его трактире, поэтому тоже относится к категории оборванцев, но Lucio не обиделся.
Торговцы не имеют право обижаться.
— Хочешь устроить своей племяннице праздник? – Lucio почувствовал, как волнение охватывает все его члены. – Возьми устриц и виноград, но не в последнем ряду, а у Базиля бери.
У него хотя и подороже, чем у других, но все отменное, свежее, даже поставляет устриц к столу барона Sergio.
Если Базиль и обманет тебя, то не намного, но зато подскажет, что и сколько лучше купить. – Lucio недоверчиво оглядел трактирщика, который пытался казаться спокойным, кусал губы, щелкал зубами и думал, что, выглядит величественно.
— Тебе пришло в голову из племянницы сделать аристократку? – Lucio почувствовал необычайную легкость в животе, словно в него во время грозы ударила молния, поднял руки, словно сдавался на милость трактирщика, через силу улыбнулся.
— Нет, только личное, никаких аристократок, – Claus похлопал управляющего по плечу. – Надеюсь, что ты заглянешь в мой трактир, чтобы потратить все свои деньги, но мы с тобой не поругаемся из-за этого пустяка.
— Конечно, друзья, – Lucio зажал ладошку трактирщика в своих руках, пристально смотрел в его глаза. – Сам не знаю, почему на меня так влияют женские платья.
Хочу выяснить, кто я, но не знаю, с кого начать.
Денег у меня много, но иногда налетает неожиданная осенняя грусть, лопаются ниточки в мозгу, и я думаю, что все кончено.
Чувство надежды на будущее, ощущение, что я еще что-то могу на жизненном пути, – все пропадает.
Перед глазами встает могильный холм, и я его не могу обойти по кривой, схожу с ума. – Lucio улыбнулся, показывал, что Claus может по-разному понимать его слова: серьезно, или в шутку. – Claus, ты не хочешь приобрести одно женское платье для себя? – управляющий зажал ладошкой рот трактирщика, не давал вырваться отказу. – Подумай сначала.
Или туфли, женские туфли?
Никогда не приходила мысль почувствовать себя в другом роде, и поверь мне, в женской одежде у тебя будет крутой вид. – Lucio не отпускал руку трактирщика. – Только не подумай, что за моим этим предложением кроется нечто большее, чем желание развеселить тебя.