— Я принес тебе устриц, виноград и платье, – Claus снова почувствовал робость перед этой девушкой.
«Ну и хорошо, что я боюсь ее, это магнетизм».
Блондинка присела на диванчик у столика и молча смотрела на трактирщика.
— Ах, я же должен за тобой ухаживать, – Claus пробормотал в смущении. – Вы, леди, привыкли, чтобы вас обслуживали за столом и не только.
Он сбегал на кухню, принес два серебряных блюда (из воровской добычи), на одно блюдо выложил виноград, на другом аккуратно разместил устриц.
«Ты выглядишь шокированным, – блондинка отщипнула одну ягодку винограда, откусила от нее половинку, словно это не маленькая ягода, а персик. – Вскрой же устрицы». – Если бы блондинка не писала, а говорила, то Claus услышал бы нетерпение и недовольство.
— Я не так уж плох, как выгляжу, – Claus поднялся по лестнице на кухню.
«Чем же вскрывать эти чертовы устрицы?»
Он попытался ножом, но сломал нож.
Устрицы удалось вскрыть с помощью топора с тонким лезвием.
— Дюжина устриц, – Claus вспотел от трудов своих с устрицами, но гордился. – С помощью устриц и я приобщаюсь к высшему свету. – Зачем-то сказал и сам себя мысленно обругал за откровенность.
«А где лимон к устрицам?» – блондинка в нетерпении топнула ножкой.
— Лимонов не держим, публика у меня в трактире не та, чтобы лимоны им подавать. – Claus снова поднялся в кухню, лихорадочно искал заменитель лимона.
К счастью, нашел лимонный сок.
Лимонный сок отлично отбивает запах тухлятины в несвежих блюдах.
Блондинка посмотрела на бутылочку с лимонным соком, покачала головой, но все же соизволила и капнула на мерзкое мясо устрицы.
«Достойные меня устрицы, – блондинка скушала три штуки, остальное блюдо отодвинула.
Закусила устрицы тремя ягодками винограда. – Я объелась». – Блондинка вальяжно откинулась на мягкие подушки.
То, что она переела видно по выступившим на лбу хрустальным капелькам пота.
В отличие от нее Claus вспотел целиком после пробежек по лестнице на кухню и обратно.
«Я бы на твоем месте сожгла этот трактир и купила себе Дворец.
Дворец более достойно, чем трактир», – Блондинка не требовала ее отпустить, не расспрашивала.
— Откуда ты знаешь о дворцах, и как они выглядят, если ничего не помнишь? – Claus закусил губу.
«Не знаю, – девушка не собиралась оправдываться и думать. – Устрицы и виноград отдай животным.
К обеду ягоды и устрицы потеряют свою первозданную свежесть». – Девушка неотрывно смотрела в глаза трактирщика, и чувствовала себя хозяйкой заведения и положения.
«Ага, сейчас, начал деньгами разбрасываться, – Claus поднялся, на кухне бережно опустил устрицы в ящик со льдом. – Ты, конечно, Венера с картины, но и я не вчера родился.
К обеду подам тебе эти устрицы, а скажу, что купил новых.
Я умею так приготовить и подать, что мои клиенты на тухлую застоявшуюся свинину думают, что она – свежая говядина.
И с виноградом ничего не случится, хотя… – Claus застыл с блюдом с виноградом. – Кто вас знает, аристократов.
Если вы отличаете дорогие платья, то, возможно, вас не обманешь с устрицами и фруктами.
А зачем я тогда покупал у Базиля дюжину устриц?
В следующий раз буду умным.
Платье? Ах, платье! Вот, где мой козырь!» – в волнении Claus не закрыл ящик со льдом, скатился по ступенькам в подвал.
Блондинка царственно сидела на табуретке, ладони положила на колени – точь, в точь, как Королева на одной из картин, принесенных ворами.
— Я купил тебе платье! – трактирщик бережно развернул сверток. – И нижнее белье.
Да ладно, с нижним бельем подождем, а как ты оценишь платье? – руки Claus предательски дрожали.
Наступил момент истины: трактирщик испытывал блондинку на аристократизм.
Конечно, устрицы и виноград показали, что она из высшего общества, да еще манера держаться поражала.
Но платье… платье сейчас все скажет.
«Платье? Миленькое! – блондинка взвесила на ладошке платьице. – Не меньше двух тысяч золотых экю его цена.
У меня, конечно, платья более дорогие, но и это сейчас бы пригодилось». – Блондинка отложила платье, не собиралась его примерять.