Он не догадался, что Claus напился из-за блондинки, из-за того, что ее потерял.
Andre уверен, что Claus из нее вчера сделал фарш для котлет, которыми сегодня угостят оборванцев.
Не бесплатно угостят, а за ворованное добро.
Дворец князя Nikki не поразил блондинку ни красотой, ни величием, ни размерами.
«Почему я ничего не помню из своего прошлого, но много о нем знаю? – Блондинка покорно шла за начальником стражи по огромной площади.
По краям зеленели коротко подстриженные деревья и кусты, на изумрудных лужайках стояли белые мраморные фигуры. – На меня рабы и слуги показывают пальцами, смеются, откровенно хохочут над моей наготой.
Зависть это к моему аристократизму.
В каждой моей черточке, в каждом изгибе играет благородство», – тухлое яйцо ударило в лоб блондинки.
Зловонная жижа потекла вниз.
Блондинка не удивилась, что в нее начали бросать гадости.
Чем выше человек, тем ниже вокруг него толпа.
Она остановилась, но не вытирала с лица и с шеи вонь протухшего неродившегося цыпленка.
Блондинка не чувствовала стыда, поэтому что чувство стыда в ней отсутствовало с рождения.
Аристократы никогда и ни перед кем не стыдятся.
Все захохотали, умирали от хохота, нет для раба ничего смешнее, чем испоганить прекрасное.
— Ты пришла одна, а то и в подружку бросим!
— Посмотрите на нее, вылитая королева с яйцом.
— Не королева она, а жемчужина, белая вонючая жемчужина.
— Куда пойдешь с яйцом?
— Стекло на шею повесила и радуется, как дикарка.
— Тухлое яйцо – подарок от нас.
— Жди еще сюрпризом.
— У тебя сегодня день рождения.
Вопли рабов и слуг бились о блондинку, как мелкие камешки в морской волне стучат о скалу.
Начальник стражи грубо толкнул блондинку ниже спины:
— Что встала, снежинка.
Думаешь, что тебя будут обмывать?
Нет, юная леди, в замке князя Nikki каждая девушка за себя.
Следи, чтобы тебе в еду яд не подсыпали в первую брачную ночь! – Слова начальника стражи слились с воплями рабов.
На предостережения Kioko блондинка обратила внимания не больше, чем на яйцо на лбу.
Она просто стояла и стояла.
Начальник стражи замахнулся на нее кулаком, но заглянул в глаза и с изумлением опустил руку.
Он понял, что блондинка сама не пошевелит пальчиком, чтобы очистить себя от мерзости на лице.
Она привыкла, что за нее все делают другие.
— Ты словно каменная.
Не ударю тебя, потому что ты принадлежишь моему князю, его добро. – Kioko сдвинул брови: – Эй, немедленно смойте с блондинки эту гадость.
А то я ваши мозги превращу в тухлые яйца.
— Скажи, начальник, почему мы с ней не поступаем так, как с другими рабынями? – молодой стражник за волосы подтащил к блондинке худого раба.
Худой, но волосы у него роскошные, длинные, как грива альфинского льва.
Стражник волосами раба стал стирать с блондинки тухлую жижу яйца и осколки скорлупы.
— Скажи, Siroco, – начальник стражи любил долго и нудно поучать подчиненных. – Мышь похожа на слона?
Король сажает и выкапывает картошку?
Любишь ли ты разговаривать с воздухом, в котором ничего нет? – Начальник стражи развлекался.
— Начальник, ты прав, – Siroco мечтал быстрее очистить пленницу и спрятаться за спины товарищей.
Он знал длинные, высасывающие душу, нравоучения начальника.
— При дневном свете мы выглядим иначе, чем ночью. – Kioko, как акула, схватил добычу и не собирался отпускать Siroco.
Нравится Kioko всеобщее внимание, любит он красоваться.
И себе кажется очень значительным, когда учит молодых.
Наверняка, к Kioko ночью в казарму прокрадется тайком новенькая рабыня, доверчиво склонит головку на его плечо и произнесет с восторгом:
«Kioko, я слышала тебя сегодня на площади перед дворцом.
Ты настолько умный, что я вся дрожу от страсти, после твоих речей даже нижнее белье забыла одеть».