С вами, но другими.
Догоните меня, если сможете!» – Блондинка засмеялась, побежала в сторону дворца.
Sonia и Rebekka переглянулись.
Они не ждали от пленницы князя подобного поведения.
Обычно новые рабыни испуганы, зажаты, дрожат от страха.
А эта блондинка ведет себя так, будто во дворце все ее слуги, даже князь на побегушках.
Служанки решили, что блондинка сумасшедшая.
Они догнали ее в голубом коридоре, ведущим в левое крыло Замка.
Догнать не трудно, потому что пленница подпрыгивала от избытка чувств, поворачивалась, строила уморительные рожицы.
«Кто эти мужчины и женщины на картинах»? — блондинка писала показывала пальчиком на портреты в массивных золотых рамах.
— Предки князя.
«Они неинтересные и страшные, они не нужны.
На картине должно быть изображено солнышко и зверек, тогда весело. – Блондинка зевнула. – Ведите!»
Но когда Rebekka и Sonia привели ее в комнату, то блондинка не обрадовалась.
«Это комната уединений?
А где аппартаменты достойные меня?
Если не успели построить дворец для меня, то хотя бы предоставьте сто комнат.
Князь может пожить на конюшне, а я буду властвовать во Дворце».
— Терпи пока эту комнату.
Поверь, она намного лучше, чем те, в которых мы живем, а о подвалах для рабов уже и не говорим, – Sonia помогла пленнице сойти в ванну.
Служанки теперь не сомневались, что блондинка сумасшедшая, и у нее еще мания величия.
«Вода холодная!» – Блондинка сделала попытку встать из ванной.
— Для слуг воду не подогревают! – Rebekka надавила на плечи блондинки и погрузила ее, как поплавок. – Либо мы отмываем тебя в холодной воде, либо ты остаешься с запашком тухлого яйца, а затем нам всем отрубят головы. – Rebekka подождала, когда блондинка успокоится и задала роковой вопрос: — Ты не боишься умереть? – прозвучало безысходно, и Rebekka услышала шорох усов княжеского палача, увидела биения сердца блондинки, сердца, которое ей вырвут на месте казни.
И никто никогда не узнает тайну этой веселой пленницы.
Ее родители и близкие никогда ее больше не увидят.
Rebekka заплакала, кусала губы, она видела в глазах Sonia тот же испуг, боялись они за пленницу и за себя.
В замке князя Nikki никто не знает, проснется ли.
Но вероятнее всего, что первой казнят блондинку, слишком она дерзкая и непонятная.
Князь легко переходит от состояния веселья к неконтролируемой агрессии.
Он может сам задушить жертву, или отдаст ее на растерзание своим телохранительницам, и в самом крайнем случае, назначит время казни, будет любоваться, как палач издевается над жертвой.
В замке других развлечений для князя Nikki нет.
— Мы вымыли тебя, – руки Sonia тряслись. – Теперь оденем к обеду, оденем так, как любит князь.
Не волнуйся, все пленницы прошли через эту одежду.
«Вы добавили в воду ароматическое масло, но оно дешевое.
Почему не растираете мое великолепное тело дорогими маслами из Аравии?
Оденете? Зачем?
И почему не делаете мне массаж?» – Слишком много почему от новой пленницы.
— Нам очень жаль, что мы не создаем для тебя условия, к которым ты привыкла и которых ты не помнишь, – Sonia насухо вытерла полотенцем упругое тело блондинки. – Даже ощущаем физическую боль, что ничем не поможем.
Ты позже возненавидишь нас за то, что мы жалкие, безынициативные. – Sonia из шкафчика выложила на столик стопку белья. – Одевайся к обеду, ты должна сидеть за столом и ждать князя.
По традиции князь Nikki обедает с каждым новым рабом.
И раб до конца обеда не знает, выйдет ли он из обеденного зала сам, или его вынесут по частям.
«Я сама никогда не одевалась, – блондинка с недоумением смотрела на одежду. – И, разве это возможно одеть?
Все очень дешёвое, низшего качества.
У князя дурной вкус, если он позволяет девушкам одевать это».
— Тогда мы тебя оденем, – Rebekka вздохнула.