— Девушка со снежными волосами, может быть, ты и не девушка, а предсказательница.
Откуда мне все знать, чтобы я потом рассказал потомкам?
Ты приказала, чтобы я тебя обслужил за столом, как раб.
И это, не так уж неправильно и ужасно.
Вся жизнь игра, и в этой игре я могу быть любым актером, потому что я князь, оттого и имею право выбора. – Князь Nikki поднялся, взял заказанное блондинкой и поднес ей. – Я бы поклонился, но кланяться не умею.
Каждый день мне кланяются, а я не кланяюсь, поэтому позвоночник мой закостенел, на пояснице известь.
В пещерах известь, и на людях известняк. – Князь из-за дерзости блондинки не начал отрубать головы всем подряд, поэтому слуги и рабы немного успокоились. – Живу не для себя, а для людей, – Nikki грозно посмотрел на рабов, и они с готовностью закивали головами. – Не вижу причины беспокоиться за известь на пояснице.
Ах, я все про известь, а тебе, наверно, хочется послушать о нарядах.
Что мне до того, что ты увлечена платьями?
То, что молчаливая, это прекрасно.
Но как ты сможешь восхвалять меня, если у тебя нет слов? – Nikki подошел и провел рукой по венку из листьев на голове блондинки.
«Я раньше любила платья, не помню, что было, но знаю, что любила нарядную одежду. – Блондинка сбросила венок (он ударил князя в лицо). – А теперь в одежде чувствую себя, как в тюрьме! – Блондинка пыталась развязать шнурки на платье, но запуталась, как лисица в колючих кустах. – Кто-нибудь, освободите меня из плена одежды!»
К блондинке немедленно ринулись все рабы и слуги.
Даже князь Nikki потянулся толстыми сальными пальцами к платью.
— Стоять! – словом и движением брови князь остановил слуг. – У женщин бывают периоды, и у меня случаются периоды.
Это нормально. Не смей раздеваться! – Nikki думал, что блондинка послушает его.
Но пленница схватила со стола нож.
— Убийца! Шпионка! Ты хочешь вырезать мне печень! – князь побелел и отступил.
Но блондинка ножом разрезала одежды, все, вплоть до нижнего белья, облегченно вздохнула и отбросила нож подальше от стола.
«Вы протухаете под одеждой и считаете это нормальным, как ты сказал, князь, – блондинка перестала церемониться; если Nikki называет ее на «ты», то и она перейдет на «ты». – Вонючки! А мне хорошо, я проветриваю тело!» – Блондинка обнаженная, в одних туфлях, вольно раскинулась на троне.
— Вижу, что тебе хорошо, – князь произнес почти, что с завистью. – Как вы, девушки, можете называться психически устойчивыми и нормальными, если рожаете мужчин, а потом мужчин же и преследуете, издеваетесь над нами.
Знаешь, что, ты меня, может быть, полюбишь за эти слова, но я рад, что у нас пока нет общего ребенка. – Князь не обращал внимания, что слуги и рабы переглядываются, крутят пальцами у висков. – Да, это просто смешно. – Nikki подозвал смазливого раба и оттаскал его за волосы.
Рабы поняли, что, если хозяин не видит их шалости, то все равно бдит.
Блондинка слушала Nikki с показным равнодушием.
Или не слушала, она постоянно меняла позы на троне: то ей казалось, что некрасиво сидит, то оказывалось, что неудобно, драгоценные камни упирались в чувствительные места.
Блондинка сжимала и разжимала кулачки, но ничего не писала и даже не мычала, она находилась мыслями далеко от князя.
— Я вижу, что ты из благородных, но обо мне ничего не знаешь.
Из каких ты земель? – Nikki забыл, что блондинка потеряла память, или делала вид, что ничего не помнит. — Ты убежала из Дворца, искала лучшей жизни, чтобы не выйти замуж за нелюбимого принца, которого тебе подыскал твой отец Король?
Ты хотела жить лучше прежнего, поэтому нашла меня? – Князь, неожиданно для себя, подошел к блондинке и обнял ее за плечи.
Ожидал любой реакции – от гнева до покорности и восторга, но почувствовал, что обнимает глыбу льда.
«Да, уж», – блондинка написала.
Князь сделал тут же тысячу выводов из написанного, и все выводы в его пользу.
— Не помнишь, так расскажи, что не помнишь, напиши.
Девушки должны увеселять меня, а не навевать скуку.
«Помню то, что не помню», – то ли князь наскучил блондинке, и она решила от него отделаться, то ли, действительно, ничего не помнила, или уверила себя, что ничего не помнит из прошлого.