Даже у королей ничего подобного нет.
Полы выложены дорогой афганской нефритовой плиткой, под куполом на фресках изображены сцены из жизни людей, серебряные зеркала, золотые колоны, бриллиантовые подсвечники, стулья золотые, а один единственный трон украшен драгоценными камнями и так густо ими посыпан, что, нет свободного места, чтобы на него присесть.
Посреди пещеры стоит длинный стол из слоновой кости, а на нем в изобилии представлены изысканные кушанья на золотых тарелках, напитки в хрустальных кувшинах, вазы со свежесрезанными тропическими цветами.
— Ты плохо себя чувствуешь? – старик Hugo заглянул Virginie в глаза, пощупал пульс, при этом пульс он искал не на руке, а под левой грудью блондинки. – Побелела, позеленела, окаменела. Ты замерзла? – старик продолжал бы щупать пульс бесконечно долго и в разных местах, но графиня ожила.
«Подобного богатства я никогда не видела.
Откуда у вас эта шикарная пещера и золото?» – рука Virginie Albertine de Guettee заметно дрожала, когда она писала слово «золото».
— Откуда у нас все это? – Hugo не понял вопрос юной леди, потому что их разделяла Цивилизация.
У дикарей всегда золото, а цивилизованные люди заменяют золото дешевыми сплавами простых металлов.
Lucas и Olivier куда-то исчезли, графиня подумала, что они быстрее поняли бы ее, чем старик с потерей памяти.
— У нас всегда это было, – старик не иронизировал, он пытался ответить правильно, но не понимал вопрос. – Разве у вас другие жилища в пещерах?
На нашем острове, – Hugo с удовлетворением растянул слово «нашем», – в каждой горе найдешь подобное.
Разве у вас, по-другому? Не может быть!
«Ужасно, я всегда подозревала, что я не самая богатая блондинка в мире, но могла бы догадаться, что на богатого найдется еще более богатый.
Если передо мной, когда я вернусь в родные края, кто-нибудь начнет хвастаться своим богатством, то я рассмеюсь ему в лицо. – Virginie Albertine de Guettee подошла и без стеснения заняла золотой трон с драгоценными камнями.
Крупные бриллианты сиденья доставляли ягодицам неудобство, Virginie Albertine de Guettee чувствовала, словно присела на кучу орехов. - Никогда бы не подумала, что бриллианты могут доставлять боль!».
— Почему ты выбрала самое неудобное седалище?
Мы редко на него присаживаемся, оно тяжелое.
Попробуй этот стул, обитый мехом рыси, – Hugo еще больше запутался, пододвинул к графине стульчик с резными ножками, исполненный из цельного куска кости доисторического животного.
«Я поражена», – Virginie Albertine de Guettee содрала со стульчика обивку и постелила мягкую шкуру под свои ягодицы на трон.
Девушка выбирает самое красивое, даже, если оно неудобное.
Камни через шкуру ощущались слабее, но все же раздражали ягодицы.
«Пусть я умру от боли на золотом троне, чем слезу с него!» – Virginie Albertine de Guettee закусила губу.
— Сейчас начнется ужин, и ты забудешь о своих бедах, – старик поклонился графине. – Возможно, из-за голода ты всему удивляешься, хотя я не понимаю, чему здесь удивляться. – Hugo вырос среди золота и драгоценных камней, в рукотворной шикарной пещере, поэтому, разумеется, он верил, что так и должно быть везде на Земле. – Я с сыновьями часто хожу в бухту Печали.
Около нашего острова в океане находится Чертово место.
Корабли попадают в огромную воронку, и она их засасывает.
Акулы и другие морские звери мгновенно сжирают людей на кораблях, а затем, дня через три безлюдный корабль безжалостное течение разбивает о скалы.
Нам достаются только обломки кораблей, и ни одного трупа.
А так хотелось бы посмотреть на других людей, хотя бы мертвых.
Кораблей много, а ни одной девушки, кроме тебя, мои сыновья не видели.
Мы выбираем из-под обломков то, что пригодится в хозяйстве, но это, – старик пренебрежительно пнул кучу золотых монет, – мы не берем.
Нам и так этого хватает здесь.
«Не берут с погибших кораблей золото! – Virginie Albertine de Guettee задрожала от возбуждения, – значит, на берегу скопились тонны золотых монет.
Девушкам деньги не нужны, но мы не можем жить без того, что продается за деньги.