Над кроватью струился прозрачный розовый балдахин.
Обезьянка соскочила с плеча Virginie Albertine de Guettee, запрыгнула на кровать, показала зубы и нагло улеглась на самой большой подушке.
Графиня простила питомице маленькую шалость.
Взглянула в бездонные мужественные глаза Olivier.
«У вас подобные спальни?» – Virginie Albertine de Guettee благоразумно не написала «столь же роскошные», чтобы не показать, что она поражена роскошью.
Нужно делать вид, что чрезмерная роскошь для нее – обыденное, и в другом мире, в ее мире, она купается в роскоши.
— Нет, у нас пещеры побольше и в них другого тоже больше, – Olivier покраснел от смущения.
Он подумал, что гостья осталась недовольна предложенной спальней. – Но, если ты хочешь, то можем поменяться, или принесем тебе сюда все, что пожелаешь.
«Я подумаю», - графиня написала, тщательно следила, чтобы ее рука не дрожала.
На лицо Virginie нагнала холодную тучу, с мужчинами нельзя соглашаться.
— Раньше я не видел девушек и не беседовал с вами. – Olivier почесал за левым ухом Virginie Albertine de Guettee.
Дикарь по-своему выражал любовь к девушке, он полагал, что, если зверям приятно, когда им чешут за ухом, то и девушка обрадуется.
Virginie вздрогнула от неловкого прикосновения юноши, но почувствовала, что не против, чтобы он продолжал чесать ей за ухом.
Лишь невероятным усилием воли мягко убрала руку юноши со своей головы.
Olivier с наслаждением втянул через ноздри аромат Virginie Albertine de Guettee.
— Завтра ты за кого выйдешь замуж: за меня или за Lucas?
Других женихов на нашем острове нет.
«Я бы так не сказала, – графине не понравился наивный резкий вопрос юноши.
Но вспомнила, что она без языка, а без языка и так и этак ничего не скажешь. – Завтра будет завтра», – Virginie Albertine de Guettee красиво развернулась, показала парню спину и все остальное сзади.
— Завтра я выкрашу свою комнату в зеленый цвет, – Olivier обернулся, когда выходил из спальни блондинки.
Что он имел ввиду, графиня не поняла, и не хотела вдумываться.
Она прошла в изящную дамскую комнату, настолько усыпанную драгоценными розовыми камнями, что глаза резало.
Затем медленно сошла в бурлящую теплую воду купальни.
Питали ли бассейн подземные теплые источники, или дикарям достались готовые изобретения пиратов, не важно, как и все остальное.
Графиня Virginie Albertine de Guettee принимала все, как должное.
Вода приятно расслабляла одни конечности и напрягала другие.
«Я, словно в своем корабле плыву по воле волн», – Virginie Albertine de Guettee прикрыла глаза, мечтала о счастье, которое будет намного больше, чем это счастье.
Счастью нет предела.
Virginie приоткрыла очи, и из-под опущенных ресниц взглянула на себя в одно из серебряных зеркал.
«Хороша! Прекрасна! Изумительно красивая!» — графиня улыбнулась, подняла волшебную ножку и запела.
На корабле пела обычно Nathalie, а теперь и Virginie позволила раскрыться своему певческому таланту.
Вдруг, в зеркале что-то двинулось, кроме графини.
Девушка вздрогнула, но не показала, что увидела посторонний предмет.
В стене, около огромного бриллианта через дырку на нее из другого помещения или из иного мира смотрел глаз.
«Снова за мной подглядывают», – искушенная в подглядывании Virginie Albertine de Guettee тихо засмеялась.
За ней в купальнях всегда подглядывали любопытные, и без их подглядываний Virginie чувствовала бы себя неуверенно.
Если подглядывают, значит, она интересна и волнующая.
Ее боятся до дрожи в коленках, но все равно изыскивают способы посмотреть на нее со стороны тайно.
Судя по мутному желто-красному цвету глаза, за ней подсматривал старик Hugo.
«А что ему еще остается делать, пожилому и немощному?» – блондинка даже пожалела старика.
И решила его побаловать немного, сделать умирающему мужчине приятное.
Она повернулась к нему спиной и изогнулась красиво, по-кошачьи.
Затем обернулась обратно и медленно, со значением стала намыливать тело снизу доверху.
Судя по тому, как глаз в дырке вращался, подглядывальщик на время ожил.