Сначала по щиколотку, затем по колени.
«Сколько же здесь добра! – не спрашивала, а отвечала себе. – Первый случай, когда в купальне девушка хочет, чтобы глубина была выше ее головы».
К небольшому разочарованию Virginie Albertine de Guettee камней оказалось только по пояс ей.
Ступням приятно, словно их массировал искусный нубийский евнух.
Virginie Albertine de Guettee присела, а потом окунулась с головой в бриллианты.
«Ощущение, будто я плыву в голубых облаках!
Ничего, лучше, я наверно, уже не испытаю в жизни!» – от этой мысли Virginie Albertine de Guettee заплакала.
Она вынырнула, вытирала слезы сапфирами и бриллиантами, голубыми топазами.
Стало немного жаль себя, и непонятно, то ли слезы радости, то ли печали.
Девушка никогда не даст ответ на вопрос, который задает себе.
— У меня тяжелая ночь, – старик Hugo повторил из голубого тумана. – На острове много пещер разного цвета.
Есть розовая пещера, красная пещера, черная пещера, – старик знал или догадывался, чем соблазнить девушку.
«Розовая? красная? черная?» – Virginie Albertine de Guettee, как во сне поднялась в камнях.
Последние чары голубого безумства окутали ее мозг.
Дальше она действовала в состоянии опьянения драгоценностями. – Конечно, ты самый великий и мудрый обитатель необитаемого острова.
Целый день принимаешь решения, как накормить сыновей, это безумно утомительно.
Бродишь по джунглям, выискиваешь целебные травы, насаживаешь мелких животных на пику, исправляешь ужасные ошибки природы.
Твоя кожа – трава, твои волосы – мхи, твое тело — глина.
Но главное в твоей жизни, это пещеры с сияющими камнями и золотом», – Virginie Albertine de Guettee аккуратно опустила дощечку с написанным на пол, медленно подплыла к старику и слабыми пальцами сжала его ухо, заставила опустить голову.
Глаза Hugo вернулись к прежнему старческому состоянию, из них исходили волны страха и удивления.
Что эта девушка задумала?
На щеках Virginie Albertine de Guettee появились голубые пятна, графиня нежно пригладила остатки волос на затылке Hugo, и тогда платиновая блондинка с ужасом поняла, что не может больше контролировать свое поведение.
Страсть к голубым камням перешла в страсть к старику.
Она крупно дрожала, не могла отбежать от Hugo, забыла, как дышать, эти пустые белые глаза старика заполнили ее душу.
Hugo превратился в бесполое голубое существо: ни признаков мужчины или женщины, ни признаков человека.
Он стал для Virginie Albertine de Guettee огромным голубым бриллиантом.
«Тот, кто скажет, что ты не драгоценность, тот дурак», – Virginie промычала.
Она провела рукой по груди старика, и его ребра казались ей гранями голубого бриллианта.
Каждое прикосновение к живому бриллианту доставляло девушке нечеловеческое наслаждение.
Нервные окончания Virginie оголились.
— Никакие мои слова не убедят, что я слишком стар для тебя? – старик торжествовал.
«Бриллианты, чем старше, тем более чистые», – графиня отрицательно мотала головой.
Virginie Albertine de Guettee мычала, но никому не нужен сейчас здравый смысл.
Она сделала шаг вперед, прилипла к старику, ей казалось, что прислонилась к великолепному бриллианту.
Hugo подумал, взглянул на сыновей и решил, что нельзя сейчас обнимать Virginie.
Он не понимал, какие чувства сейчас вызывает в нем графиня.
Ночью все было просто и понятно, когда он мечтал о ней, но сейчас…
— Я думаю… — Hugo не договорил.
Он замолчал под натиском нежных пальцев Virginie.
Назад дороги нет, его парализовало на время.
Воля прекрасной девушки, ее властное стремление обладать им, необычайная чувственность, откуда это все взялось в худом, почти прозрачном аристократическом теле.
До этого момента старик думал, что он давно умер, как мужчина.
Hugo поднял руки, чтобы размять затекшие члены, но почему-то его ладони остановились на ее небольших аккуратных грудях.
Сквозь толстую кожу походной жилетки Hugo чувствовал необычайный холод исходящий от Virginie Albertine de Guettee.