Но здесь, на необитаемом острове (старик не считается за население) под добрым осуждающим взглядом чужака Virginie почувствовала робость и прикрыла ладошками то, что считала нужным.
— Ты Клеопатра из Египта? – старик продолжать ладонями изучать тело графини.
Руки у него грубые, с мозолями, не похожи на мягкие ладошки служанок и подруг Virginie.
Графиня легко ударила по рукам любопытного старика.
Он с удивлением посмотрел на свои ладони, перевёл взгляд на руки Virginie и надул губы обиженно, как ребенок:
— Ты давно бьешь людей? – Старик почесал за ухом.
Virginie Albertine de Guettee кивнула в знак согласия, потому что с рождения привыкла наказывать слуг.
Открыла рот, раздвинула губы и показала обрубок языка, затем на доске написала:
«У меня нет языка, поэтому я немая и не могу разговаривать.
Я буду общаться с вами буквами.
Вы грамотный?»
— Ты спрашиваешь, сколько у меня сыновей?
Два сына: Lucas и Olivier, они одногодки, но не близнецы, им по двадцать лет.
Самое хорошее время, чтобы размножаться! – Старик мелко захихикал, смех его неприятен для Virginie, но она понимала, что другого смеха от дикаря не дождется.
А ее смех еще хуже стал, потому что без языка она смеялась не мелодично, а ужасно.
— Я двадцать один год не видел женщину, и теперь мне кажется, что ты призрак и не настоящая, – в правом уголке левого глаза старика задрожала слеза. – Я сын Робинзона Крузо по отцовской линии, а, кто моя мама, я не знаю, потому что Робинзон скрывал от меня секрет деторождения.
Отец назвал меня странно Hugo, и я теперь живу с непонятным именем.
Когда мне исполнилось двадцать лет, отец нашел мне невесту для продолжения рода, а сам умер на острове.
Мы с девушкой переехали на другой остров, так как не хотели жить там, где умер мой отец.
До сих пор я не знаю, как звали мать моих детей, и не узнаю.
Имя девушки не так важно для мужчины, как все ее остальное! – старик торопился, боялся то ли Virginie исчезнет, растворится в воздухе, то ли он сам умрет и не успеет сказать и сделать то, что задумал. – Я читаю с трудом, поэтому мы с тобой станем общаться языком жестов.
Но мои сыновья очень грамотные, они нашли на берегу сундук с книгами и научились читать бегло, быстро-быстро, как акула плывет.
Конечно, я простой мужчина, хотя живу на острове.
Ты девушка красивая, но без языка, а это создаст трудности после свадьбы.
Не сможешь предупредить мужа о приближающейся грозе, не скажешь мужу на ухо ласковое слово.
Хотя я уверен, что не бывает бесполезных девушек.
Если однажды я умру, то ты сможешь отлично зарабатывать на рассказах обо мне. – Старик Hugo снова засмеялся, упал на спину, хлопал себя по коленкам ладонями.
Графиня Virginie Albertine de Guettee тоже засмеялась, теперь она уже не стеснялась своего смеха и не смущалась от наготы.
Старик же не упрекнул ее за то, что она голая.
Есть вещи, которые намного выше, чем нагота девушки, и эти вещи, наверно, давно известны мужчинам.
— Я отведу тебя в свою хижину и покажу сыновьям.
Lucas и Olivier никогда не видели девушки, они заинтересуются твоим необычным строением. – Старик поднялся и пошел вдоль ручья.
Он не оглядывался, уверенный, что блондинка последует за ним.
Общение с козами не пошло Hugo на пользу.
«Что я теряю, кроме своей красоты?
Язык я уже потеряла, – Virginie думала две секунды, затем осторожно переступила через гигантский корень и догнала старика. – Если Судьба привела меня на этот остров и столкнула с Hugo, то это Судьбе необходимо, а еще более необходимо мне. – Virginie с неудовольствием посмотрела на полные ягодицы Hugo, он достаточно упитан, и живот даже со спины виден. – Старик безобразен, он не следит за собой.
Представляю, какие у него уродцы сыновья.
Но не под венец же мне с ними идти». – Графиня, неожиданно для себя, взяла старика за руку.
Идти по джунглям, взявшись за руки, трудно, но так Virginie ощущала себя спокойнее.