Virginie Albertine de Guettee поняла, что раньше, когда Lucas и Olivier были маленькие и хилые, отец часто учил их из-под палки.
Но сыновья подросли, возмужали, налились природной дикой силой, и, возможно, однажды палкой проучили отца сами.
С тех пор желание избить сыновей у Hugo осталось, но не хватало ни храбрости, ни сил.
— Ты несправедлив к нам, но мы считаем, что ты щедрый и умный отец, лучше которого на необитаемом острове не найдем, – Olivier без церемоний потрогал грудь Virginie Albertine de Guettee.
Lucas в это время ладонями изучал ягодицы графини.
— Она похожа на нас и не похожа, – Olivier даже не подозревал, что поступает с девушкой неприлично, оскорбляет ее действием.
Но графине это показалось забавным, и она простила дикарям незнание светских манер.
— Я никогда не верил тебе, отец, когда ты говорил о неведомых нам девушках, – по мужественному, высеченному из бронзы, лицу Lucas скользнула детская улыбка. – Но сейчас убедился, что ты не всегда лжешь, – Lucas по-детски рассмеялся, показал идеально ровные жемчужные зубы.
«Старик Hugo научил сыновей чистить зубы», – Virginie Albertine de Guettee отметила не без удовлетворения.
От дикарей не исходил дурной запах, и в общении, если их научить, они дойдут до высот королевского двора.
То, что она нравится старику и его сыновьям, было очевидно, и видно на их телах.
Юноши, чтобы понравится красавице, напрягли все мускулы.
Старик Hugo старался не кашлять.
Но под пристальными взорами и постоянным поглаживанием Virginie Albertine de Guettee смутилась, и это смущение ее разозлило.
Она недовольно замычала и била ладошками по жадным рукам Lucas и Olivier.
Впоследствии она пожалела, что оскорбила наивных дикарей, они же не виноваты, что никогда не видели и не трогали девушку.
Они по-природному интересовались ей, как диковинным животным.
Сыновья поняли, что новое чудесное животное сердится на них, но не могли найти причину ее гнева, поэтому с вопросом в искрящихся изумительных очах обратились к отцу.
— Ничего не понимаете в жизни, – Hugo старательно прятал улыбку превосходства.
Он царь, он один знает, и еще раньше их видел их мать, и даже она ему родила двух сыновей близнецов, хотя они по виду и разные.
Lucas и Olivier телами не похожи ни на отца, ни друг на друга, но их объединяет внутренний мир.
— Жизнь сложна, а девушка в жизни – непонятна, – Hugo увидел реакцию сыновей на единственную девушку в их компании, и его старческие щеки окрасились краской стыда. – Вы подросли, и я не имею возможности вас учить уму.
«Зато я имею, – Virginie быстро писала на доске и показывала Lucas и Olivier. По тому, как шевелились их губы, когда они читали, блондинка видела, что дикари грамотные. – Мне отрезали язык, поэтому я лишена возможности разговаривать вслух, но на доске напишу вам все, что высказало бы мое сердце.
Во-первых, немедленно оденьтесь.
Мужчина перед женщиной не имеет право щеголять своей наготой, даже, если он настоящий красавец мужчина, – Virginie Albertine de Guettee постучала пальцем по бронзовой наковальне груди Lucas, но никаких чувств к юноше она не испытала. – Если вы не оденетесь и будете красоваться постоянно передо мной во всей своей природной красе, то я уйду от вас», – графиня не представляла, куда она уйдет с необитаемого острова, но угроза подействовала.
Наверно, Lucas и Olivier знали, куда может уйти человек с острова.
— Неважно, насколько мы близки с вами, но мои сыновья поняли только то, что должны понять и ничего больше, – Hugo сказал умное и сам удивился своему афоризму.
Он пять минут размахивал руками, доказывал сыновьям, что неприлично ходить голыми перед девушкой.
Юноши пожимали плечами, не понимали основ морали, но согласно кивали головами.
— Нужно одеться, мы приоденемся, – Olivier сдался первый.
— Девушки более странные существа, чем ты нам рассказывал, – Lucas поклонился отцу. – Оказывается, они имеют право ходить нагими, и хвастаются перед мужчинами своей наготой.
По твоим словам, отец, обнаженная девушка это красиво, и для мужчины огромная честь и радость, когда он видит нагую самку.