«Моя обожаемая блондинка страдает, что на нее мужчины перестали обращать внимание.
А я, словно дразню блондинку, говорю, что на меня все смотрят, даже останавливаются, чтобы рассмотреть.
Неужели, чары блондинки перешли ко мне.
Нет! Я не перенесу этого!
Никто не может быть величественнее блондинки Virginie!
Никто!» – Poppy вскрикнула.
Вокруг нее собиралась толпа.
Мужчины смотрели только на Poppy, изредка бросали взгляды на блондинку, но затем снова устремляли свои взоры на Poppy.
«Если не возражаешь, то я отойду от тебя, – блондинка вздохнула, написала.
В ее взгляде на Poppy плыла только одна доброта. – Тобой восхищаются, а я не хочу портить мужчинам вечер своим видом». – Блондинка графиня попыталась отойти от подруги.
Ни капли ревности, ни грамма иронии, лишь одно желание у блондинки – дать Poppy вдоволь насладиться своим триумфом.
— Почему вы на меня смотрите? – Poppy не отпустила руку блондинки, крепче сжала ее. – Мужчины!
Вы взглядами высасываете из меня жизнь.
Я чувствую себя вяленой рыбой. – Poppy зло оттолкнула левой ногой пожилого полновесного мужчину, который упал перед ней на колени. – Придется, хотя я этого не хочу, включить свою природную наблюдательность, чтобы понять причину вашего интереса ко мне. – Poppy стала наблюдать все вокруг.
Но на этот раз ненавистная ей наблюдательность подвела.
Ничего нового на улице Poppy не увидела.
Случай расставил все по своим местам и объяснил.
Высокая стройная торговка рыбой подошла к Poppy:
— Бесстыдница! Опусти платье! Оголила свои прелести! – торговка ударила радужной форелью по щеке Poppy.
С рыбы полетела чешуя.
Для Poppy открылась истина:
– Virginie, во время игры в мяч я подтянула платье и завязала его узлом на талии.
Мужчины смотрят не на меня, нет у меня нового очарования, они разглядывают то, что у меня ниже талии и совершенно не прикрыто платьем. – Poppy счастливая, что разгадала загадку всеобщего внимания, опустила платье.
Народ стал медленно расходиться.
«Дело не в платье», – блондинка погладила Poppy по головке.
Подружки начали долгий спор.
У Poppy за три часа спора язык устал.
Блондинка устала разговаривать рукой: трудно писать.
— Если у девушки язык отрезан, то девушка может писать, – Poppy заканчивала уговаривать блондинку, что она лучше всех. – Но, если нет еще и руки, то как разговаривать.
«Ногами. Девушки лучше всего разговаривают ногами, – блондинка мило улыбнулась. – Где мы?»
— Ох! Я виновата! Мы сбились с пути, пока спорили! – Poppy вздрогнула. – Вокруг лес и никаких лавок с украшениями, виноградом и устрицами.
Что же нам делать? – Poppy с болезненной надеждой направила молящий взор на блондинку.
Столько доверия, веры в таланты Virginie в этом взоре, что он осветил сумерки.
«Сами придут и все нам дадут. – Блондинка в этом никогда не сомневается. – Ничего плохого с нами не случится.
Судьба бережет нас!»
— Твои подруги, которых мы идем спасать, выдержат еще один день в рабстве? – Poppy приложила пальчик к носику блондинки.
Девушки рассмеялись, смехом отгоняли волков.
«Никто не может сделать девушку рабыней.
Мои подруги не считают, что они находятся в рабстве.
Пираты думают, что они рабыни, а мои подруги живут свободно».
— Скучают по тебе? – Poppy прижалась к блондинке.
Вдвоем теплее и менее страшно в диком лесу.
Блондинка загадочно улыбнулась.
— Я не желаю смотреть на это.
Никакие вопросы не стану с вами обсуждать! – Из чащи вышел молодой красавец.
Лук небрежно перекинут через его могучее плечо.
Под тонким камзолом бугрятся мускулы.
Взгляд брюнета прямолинеен и проникает везде, даже в сознание девушек.
Охотник поднял руки, словно отталкивал от себя Poppy и блондинку. – Не суетитесь!