Бывшая рабыня Laura счастливо зарыдала.
Она вытирала рукой слезы, смеялась и плакала, плакала и смеялась.
После обеда блондинка пожелала остаться одна, чтобы подумать.
«Думаю я редко, стараюсь не забивать голову мыслями.
Пусть за нас думают рыцари, которые обязаны решать за девушек все проблемы. – Блондинка написала на дощечке. – Мои думы – даже не думы, а не знаю что.
Но пять минут я побуду в уединении». – Блондинка вернулась в свои королевские покои.
Она трогала гобелены, прикасалась к разным частям мраморных статуй, но королевские мысли не приходили в очаровательную головку блондинки.
«Ах, я же хотела спасти своих подружек из лап коварных пиратов, – графиня Virginie Albertine de Guettee вспомнила.
От волнения ее кожа покрылась пупырышками. – Мои подружки страдают в рабстве, их кормят рыбой и молоком, а я кушаю виноград и устрицы.
Не по-человечески это!
Так с людьми не поступают. – Блондинка решительно двинулась к богато инкрустированному золотом и драгоценными камнями бесконечно длинному шкафу. – Я быстренько освобожу подружек, а к ужину вместе с ними вернусь сюда, во дворец.
Беда в том, что за пределами моего королевства нельзя ходить обнаженной по улице.
Конечно, можно, но это привлечет внимание и надолго меня задержит.
Не желаю, но придется что-нибудь одеть. – Блондинка перебирала королевские горностаевые мантии, шикарные платья принцесс и королев. – Все тяжелое, неудобное.
Раньше я эти платья считала роскошью, шикарными, а теперь смотрю на них с точки зрения удобства.
Под горностаевым мехом и бархатом тело вспотеет, и появится нехороший прыщик». – Блондинка беспомощно присела на груду платьев.
— Новости, которые приходят в твой дворец, более чем странные, – сзади неслышно подошла Poppy.
Она опустила ладони на плечи блондинки и делала своей королеве легкий массаж. – Нет, так, вообщем, все прекрасно.
Мужчины даже обрадовались, что ты изгнала их из города.
Мужчин устраивает жизнь за городской стеной: они теперь могут свободно ходить на охоту, безбоязненно пьют вино, не опасаются, что женщины их осудят за беспробудную пьянку.
И приходить к нам, прислуживать нам, приносить добычу – мужчинам тоже нравится.
Дело не в них. – Ладони Poppy опускались.
Poppy приобняла блондинку и разминала ей тонкие мраморные ягодицы. – Но другим королевствам не понравилось, что ты заняла место короля.
Других королей устраивало, что прежний тиран купался в крови своих жертв девственниц.
Нас же, мнение иных королей не интересует…
«Poppy ты очень умная! – блондинка написала на доске. – Не осуждаю тебя.
Я раньше тоже думала много и часто, а потом поняла, что жизнь девушки очень сложная, чтобы еще и думать».
— Я не думаю, моя королева, – Poppy произнесла шелковым голоском.
«Моя королева» у нее прозвучало нежно, будто бы Poppy сказала «моя любимая». – К величайшему сожалению, мой мозг от природы устроен так, чтобы все анализировал.
Он сам по себе, а я живу отдельно от мозга.
С детства я пытаюсь избавиться от вредной привычки думать, но она вшита в меня.
Я даже обращалась к колдуну, хотя знаю, что магии и колдунов не существует.
«Если бы колдуны были, то они бы вырастили мне язык», – В голосе блондинки нет боли и горечи по потерянному отрезанному пиратами языку.
Лишь воздушная ностальгия.
— Да, колдун оказался не настоящий, но выглядел, как живой. – Poppy сердито сдвинула бровки при воспоминании о своих страданиях. – Он ждал меня, раскачиваясь в большом черном кресле около стола.
Столешницу заменяла надгробная плита.
Все очень красиво и таинственно, но пока мне от этого не было пользы.
«Я недавно сломал шейку бедра, когда пересчитал своим телом тысячу ступенек на башне дракона, – колдун лгал, но я ему верила, потому что без веры в лекаря нельзя излечиться. — Рядом со мной шла моя служанка Lillian в легком наряде амазонки.
Lillian совершенно недоступная молодая красавица. – Колдун вздохнул, посмотрел на меня, но понял, что от меня любви не получит, поэтому продолжил рассказ.