Они у нее не росли нигде на мраморной шелковой гладкой коже, поэтому вопрос о волосах в некоторых местах у девушки также далёк от графини, как вопрос о безволосых мужчинах.
— Какая разница, что удалять, лишь бы выглядели мы прекрасно, – Stephanie приподняла подушку, не нашла под ней ничего интересного. – Пойдемте дальше, здесь нет ни драгоценностей, ни маленьких милых котят.
Кровати в два яруса мы потом, может быть, используем для каких-нибудь игр. – С надеждой посмотрела на графиню.
Virginie Albertine de Guettee не знала, какой ответ ждет Stephanie, поэтому просто улыбнулась, а улыбка говорит о многом.
Каждый в улыбке видит то, что хочет.
Девушки спустились в нижнюю часть корабля, и здесь дурно пахло.
Девушки часто прикасались друг к дружке, чтобы убедиться, что никто не потерялся, хотя прекрасно видели в свете свечей.
Но прикосновения позволяли убедиться, что подружки живые, а не призраки.
Одно помещение напомнило графине о страшных днях.
«Сюда пираты притащили клетку с людоедами, капитан Thomas называл их камнеедами, – Virginie Albertine de Guettee подняла с пола синий лоскуток. – Моя служанка Anne съедена монстрами.
От нее остался кусочек моего прекрасного платья.
Очень жалко платья», – Virginie Albertine de Guettee не стала подробно описывать камнеедов, потому что долго писать, и тема неприятная для всех.
Девушки любят веселиться, а не грустить.
— Если бы твоя служанка не надела твое платье, а пришла к людоедам голая, то от нее бы даже и клочка платья не осталось, – Melissa зажала носик изящными пальчиками, поэтому гнусавила. – Я представляю, как ты страдала, когда людоеды срывали с нее твое платье и портили его.
Мужчины должны ухаживать за девушками, а не пожирать нас.
— Может быть, девушки для некоторых маньяков, что-то вроде десерта. – Perla ждала, когда ласковый мел в руках графини снова начнет путешествие по спине и по попе. – Нас же не зря называют сладкими.
— Если мы для маньяков десерт, то, что десерт для нас? — Esmeralda выбежала из страшного помещения. – У меня кружится голова, не пойму: от счастья ли кружится, либо от дурного.
«В порту прикажу, чтобы наш корабль избавили от неприятных запахов, – блондинка Virginie Albertine de Guettee по-прежнему называла свой корабль общим, потому что уже не представляла другую команду на своем корабле. – Пусть все вычистят, вымоют, облагородят ароматическими дорогими маслами.
Но для этого нужно много денег, а мы никак не найдем их в море.
Одни сокровища утонули, до других сокровищ пиратов на острове Гоф мы еще не доплыли.
Кстати, я не чувствую качки.
Мы плывем, или стоим посреди океана.
Может быть, корабль наткнулся на гигантского кита и лежит на его спине?» – Virginie Albertine de Guettee устала писать.
На этот монолог ушло целых три спины Perla.
Бывшая пиратка уже видела жизнь в розовом свете.
— Плывем ли мы? – Melissa задумалась вслух.
Искала осторожные слова, чтобы не выдать тайну, что корабль стоит на месте, пока не вернутся девушки со свежей клубникой.
Virginie Albertine de Guettee с беспокойством наблюдала за сменой эмоций на лицах подруг и размышляла о том, что вызвало бурю их чувств.
А все дело в клубнике, которая закончилась на корабле.
— Только сейчас я поняла, что написанное на мне останется в моей генетической памяти, – Perla плыла по волнам счастья, тело просило еще и еще прикосновений графини, и на этом фоне вопрос с клубникой отстал на второе место. – У моих детей или у внуков на коже выступят твои письмена, Virginie.
Не знаю, на каком языке мои потомки будут читать, но прочитают твои мудрости обязательно.
— И никакие татуировки не нужны, – Melissa тепло позавидовала. – Я тоже хочу, чтобы ты на мне писала сейчас.
— И я, и я! – Esmeralda и Stephanie завизжали, подпрыгивали, словно козочки.
«На всех на вас буду писать, – блондинка Virginie Albertine de Guettee поразилась своему великодушию.
Тут же написала на узкой спине Esmeralda: — Я вас всех люблю».
Perla теперь выступила в роли озвучивательницы, а не доски для написания, поэтому прочитала для всех написанное на спине Esmeralda.