Пусть висят, пока не умрут от удушья.
— Голые висят или в платьях? – Sandrine заботилась о коллекции белья.
— А я говорю, что пусть сидят на корточках, пока не умрут от прилива или отлива крови, – Jurgen капризничал.
На него смотрели с жалостью.
— Кровь? Кровь – прекрасно!
Одним кровь дает жизнь, у других кровь отнимает жизнь! – в зал вошел высокий молодой брюнет.
Черные кудри ночными волнами ниспадают на плечи.
Волевой подбородок выступает далеко за пределы головы.
Черные маленькие глаза смотрят в будущее.
— Принц Casimiro! – Honore, Batista и Klaus приподнялись.
— А вы, Jurgen, сидите. В ваши годы вы еще огого, но все же… — Принц Casimiro улыбнулся, он очаровал всех.
Пять воительниц и три служанки сразу упали в обморок.
Им красота, сила и молодость принца оказались не под силу, мозги красавиц не выдержали волны восторга.
— Хотите поплакать на моем плече? – Принц подмигнул Batista и Klaus. – Шучу я, шучу! – От принца распространяется сияние.
Улыбка быстро бегала по его лицу. – Я слышал, что вы хотите кого-то подвесить за руки или за ноги.
Почему еще не подвесили?
Я хочу, чтобы на висельнице качались сотни молодых девушек.
— Мы говорили о дикарках.
Они приплыли к нам и собирали клубнику! – Jurgen на правах старшего похлопал принца по плечу. – Друг мой!
Дикарки ужасные, лучше не встречайтесь с ними.
Они дерзкие, наглые и невоспитанные.
Не признают одежду, только туфли на высоких каблуках, только туфли.
И сидят они на корточках по-дикарски, изумительно.
Но все же они дикие.
Мы проголосовали против них, но не знаем, какую казнь выбрать, чтобы повеселиться.
Хотели пересадить их молодые органы нуждающимся нашим друзьям, но боимся иноземной заразы.
— Зараза? Зараза плохо! – Принц присел на сплетенные руки трех воительниц. – Но я заразу не боюсь!
— Смелый! Царственный! Принц Солнце! — восторженные вопли поклонниц.
— У них есть хуже, чем зараза.
Дикарки непочтительны, роняют наше мужское достоинство! – Batista наклонил голову, ударился ухом о заботливо подставленный лоб красавицы брюнетки.
Разозлился и прогнал служанку брюнетку пинком.
— Я ничего не боюсь, – принц Casimiro снова заработал дешевую популярность.
Он с детства для всех был центром мира, поэтому, действительно, ничего не боялся.
Никто в округе не посмел бы даже взглядом, даже намеком, огорчить его. – Проявление сострадания к дикарям не испортит мою репутацию красавца и мужчины.
Если бы я не знал вас раньше, то назвал бы вас слегка смущенными.
Неужели, дикарки шокировали вас? – в голосе принца зазвенели нотки любопытства.
Он каждый день занимался физическими упражнениями для прилива крови к различным органам.
Тренажером принцу служили воительницы.
Casimiro принял в руку, услужливо подданную плетку, и начал стегать ближайших воительниц.
Девушки смеялись сквозь слезы боли, но, возможно, это еще и слезы восторга.
— Руку нужно тренировать, а то кожа станет дряблой, и мышцы ослабнут, а это недопустимо, – принц вдоволь нахлестал девушек, отбросил плетку. – Пощупай, Jurgen, мои мускулы крепче, чем твои, а все из-за того, что я не ленюсь, каждый день тренирую руку и тело.
Работа с плеткой задействует группу основных мышц мужчины и успокаивает душу. – Casimiro поднес руку к носу Jurgen.
Старик с удовольствием долго мял ватными пальцами бицепс принца:
— Когда-то и я тренировал руку, когда хлестал своих поклонниц, – Jurgen вытер дрожащую слезу. – Теперь меня массируют плеткой, и не скажу, что это менее приятно, чем самому хлестать девушек.
В том, что тебя хлещут, тоже есть зерно здоровья.
Мои ягодицы откликаются на боль, к ним приливает кровь, кожа омолаживается.
— Пока мы говорим о дряблых мужских ягодицах, крепкие ягодицы дикарок скрылись в неизвестном направлении, – голос Batista полон сарказма. – Мы решаем, как их казнить, а они уже ушли.