Но за мгновение до того, как она открыла дверцу кареты, она поняла, что остров совсем не необитаемый.
Легкий дорогой аромат благовоний ударил ей в спину.
Alexa на корабле изучили все тонкие запахи своих подруг, знала, кто что предпочитает из ароматических масел, но на этот раз другая, более мощная волна накрыла ее.
Вместе с волной ее окутала сетка.
Девушка с удивлением обернулась на недовольный писк подруг.
Их окружили девушки воины, изящные, богато одетые, спортивно подтянутые, но с волевыми выражениями лиц.
К ним подъехала повозка с клетками, и заботливые руки воительниц подсаживали подруг Alexa в золотые клетки.
— Почему вы нас ловите, как птиц? – Alexa задала общий вопрос.
— Везите мерзавок в тюрьму Рено, – за воительниц ответил мистер Honore из кареты. – Я хочу, чтобы они страдали! – Толстяк крикнул, чтобы его услышали все, даже те, кто не видит.
— Мы страдали? – Kathleen выдохнула облачко изумления.
По ее коже побежали крупные пупырышки.
От простого и понятного приказа мистера Honore у Kathleen закружилась голова от бешенства, в груди взорвались тысячи фейерверков.
Наглый толстяк смеет их оскорблять и обижать!
От толстого мужчины исходили волны жара, пробивали стенки кареты, дотягивались щупальцами до каждой девушки.
— Мистер Honore! Я хочу поцеловать вас!
Я хочу, чтобы вы поцеловали меня! – внезапно кучер Noemi соскочила со своего седалища.
Рванулась к карете.
Ее волосы разметались, как крылья вороны, глаза горели безумным блеском.
— Временное помешательство, – ближайшая девушка воин точным ударом кулака в челюсть свалила Noemi в пыль. – Мы все хотим поцеловать господина Honore, — воин провела языком по губам, — но не нарушаем же порядок.
Грузите ее к этим! – короткий, но ясный приказ.
Служанку мистера Honore затолкали в клетку к Раздетте.
Ирония Судьбы: десять минут назад кучер ударила Odette de Sassenage, а теперь оказалась с ней в одной клетке.
— Мистер Honore, целуйте меня жарко! – глаза Noemi закрыты, тело горит в лихорадке.
Ее губы приоткрылись и попытались накрыть губы Раздетты.
— Эй, я тебе не толстяк Honore! Я девушка!
Очнись, Noemi! – Odette de Sassenage понимала, что кучер временно или навсегда сошла с ума от любви к жирному старику, она ничего не видит вокруг, все ей кажутся мистерами Honore.
Но ум Noemi сильно затуманен дымом любви к Honore.
Худое тело Noemi оказалось неожиданно крепким, стальным, а в узкой клетке Odette de Sassenage бежать от нее некуда.
Раздетта знала свою силу, и понимала, что в этот раз проигрывает, потому что на стороне Noemi не только мускулы, но и любовная страсть к мужчине.
— Любимый мой Honore, наконец, мы вместе, – кучер прижала Odette de Sassenage к прутьям решетки, крепко поцеловала окаменевшую Раздетту, ее язык жадно захватил язык беспомощной Раздетты, а руки и ноги обвились вокруг ее тела.
Раздетта кричала, пыталась достучаться до закрытого сознания Noemi, извивалась в надежде оттолкнуть от себя безумную, но все попытки приводили к противоположному результату, тела сблизились дальше некуда.
— Мистер Honore, я люблю тебя! – Noemi не открывала глаза. – Ты в моих объятиях, дорогой мой мужчина, а напряжение, которое нарастало во мне в течение двух месяцев, которые я работаю в твоей конюшне, нашло выход в нашем очищающем поцелуе.
Я взрываюсь тысячью фейерверками, а там, где моя кожа соприкасается с твоей, они склеиваются навсегда.
Я забыла обо всем на свете, даже о том, что ты не платишь мне за работу, милый мой.
Все сейчас не имеет никакого значения, потому что я целую тебя, и каждая на моем месте поступила бы так, по-другому не может быть.
Но мне недостаточно одного поцелуя! – Руки обезумевшей девушки скользили по телу испуганной Odette de Sassenage.
Noemi покрывала жадными поцелуями щеки, шею, лоб Раздетты.
Раздетта не выдержала позора и нашла спасение в обмороке.
Но Noemi не заметила обморок, она сейчас даже не заметит, если Odette de Sassenage умрет.
Для нее Раздетта превратилась в желанного мистера Honore.