У него отличный оперный фальцет кастрата.
Девочка нищенка сразу скрылась, словно ее и не было.
Думаю, что сейчас она далеко от нашего города, потому что, когда к нищим приходят деньги, то нищие становятся богатыми, а богатые всегда умные.
Меняла будто проснулся, он схватил блондинку за руку».
— У менялы хватило смелости дотронуться до блондинки, а я не нашел в себе достаточно храбрости, чтобы хотя бы ее поцеловать, – Jacque заплакал у меня на плече.
Я ободрил друга и легкой пощечиной потребовал, чтобы он рассказывал об этом необыкновенном случае.
— Моя леди, вернее, она считала себя моей, показала пальчиком на блондинку, – Jacque засмеялся. – Леди закончила свой рассказ, но тут начался мой.
Понятно, что загадочная блондинка безрассудно взяла деньги у менялы и отдала нищенке и щенку.
— Она уверена, что весь Мир принадлежит ей, что все ей должны, сами придут и принесут, а судьба позаботится, чтобы с ней ничего плохого не случилось! – я пересказал Jacque ваши слова, – купец потрепал Esmeralda и Perla по тем местам, до которых дотянулась его пухлая рука. – Jacque мне ответил, что и у него сложилось мнение, что блондинке все должны, и что она не боится, что с ней произойдет плохое, потому что, по ее мнению, никто не посмеет ей сделать гадость.
Я с леди протиснулся ближе к блондинке, ее подружкам, меняле и стражникам.
«Мы поведем тебя на казнь», – стражник попытался запугать блондинку, но заглянул в ее глаза и дернулся, словно его ледяной глыбой ударили по губам.
Я тоже посмотрел в глаза блондинки, но увидел в них пустоту.
Мне кажется сейчас, что она даже не думала о стражниках, а вспоминала щеночка.
Зачем думать о плохом, когда можно думать о приятном.
«Если вы ее казните, то она не вернет мои деньги, — меняла оказался умнее стражников. – Продадим ее в рабство, пусть всю жизнь отрабатывает свой долг.
У нее же ничего нет: ни золота, ни кошелька с монетами.
Одна дешевая стекляшка на шее». – Меняла пренебрежительно щелкнул пальцем по огромному прозрачному камню на шее блондинки.
Вокруг нее разгорелся спор, а она спокойная, счастливая.
Наверно, вспоминает нищенку и ее щеночка.
«Когда ведьму будут сжигать?» – между нами к блондинке протиснулся мальчик водонос.
Мальчики водоносы на все согласны, поэтому наглые.
Казни ему захотелось, принял блондинку за ведьму. – Jacque вздохнул, потрогал мочку моего левого уха. – Может быть, она и ведьма, хотя ведьм не существует.
Но завораживает, как завораживает! – Jacque почмокал толстыми, красиво очерченными губами. – Я схватил водоноса за нос – водонос-нос: «Мальчик, ты все знаешь, хороший ты красавчик, – я шептал, чтобы не оскорбить чувства тех, кому нравятся мальчики водоносы. – Когда попадешь на небо, то тебя придавит воротами в Рай за то, что ты хочешь отправить невинную девушку на костер.
Бойся самого себя».
Водонос оказался еще наглее, чем казался на первый взгляд.
Он толкнул меня к блондинке и стражникам.
Я наступил на ногу начальнику стражи.
«Месье? – тяжелые губы стражника раздвинулись, и он выпустил из себя усталость. – Хотите посмотреть на девушку, которую мы сейчас обезглавим?
Любопытство в нашем городе поощряется.
Посмотрите по сторонам: все добропорядочные граждане проявляют любопытство». – Стражник бережно погладил меня по руке.
Так называемая моя леди увидела этот незамысловатый жест и тут же выхватила мою руку из руки стражника и зажала у себя между коленей.
Я посмотрел на алые лица стражников, на их большие животы, на сало, свисающее с боков, затем увидел, как из-за поворота выходит палач в красной рубахе.
В руках палача блестел топор.
Но больше меня заинтересовал не топор, а худое, изможденное лицо палача.
Возможно, он долго и опасно болеет.
Именно худоба заставила меня делать то и говорить, то, от чего до сих пор нахожусь в смятении.
«Господин стражник, – я склонился к уху главного, оно заросло длинными седыми волосками. – Вы мечтаете о высоком доме из розового мрамора.