Если бы я его отравила раньше, то избавила бы нас от множества проблем и траты денег. – Mirabell раскатисто расхохоталась, ее головка склонилась на мое плечо.
Mirabell всегда была выше меня на голову.
От волнения она заговорила на неизвестном мне языке, я ничего не понимал, но и не хотел понимать – пусть щебечет, потому что между нами уже ничего не загорится вновь.
Mirabell вернулась на родной язык: — Я побежала за тобой, но ты ушел в ночь.
С тех пор я брожу по улицам города и ищу тебя».
«Трудно было не найти меня, городок у нас маленький», – я сказал не то, что ожидала услышать Mirabell, но она ослеплена любовью, ничего не видит и не слышит, кроме хорошего в свой адрес.
«Я настолько волновалась, что не замечала, как чужие руки трогают меня на улицах, а глаза маньяков бешено вращаются, когда я нагибаюсь поднять с земли упавший фрукт.
Представляла нашу встречу, как поцелую тебя», — Mirabell страстно меня поцеловала, всосала мои губы в свои, долго держала их во рту, играла на них острым язычком.
А я радовался не поцелую, а тому, что во время него Mirabell молчит.
Мне было стыдно признаться перед девушкой, о которой я всегда мечтал, что несколько минут назад мои чувства сгорели.
Костер может пылать годами, тлеть тысячелетиями, но потухнет в один миг.
Я раздумывал: рассказать ли Mirabell о блондинке, о щеночке и нищенке, которых она осыпала чужим золотом, о леди, которой я сумасшедше подарил рулон дорого шелка.
Подарил не от чистого сердца, а оттого, что задумался о блондинке.
Но чутье подсказывало мне, что не стоит в данный момент говорить Mirabell все, что у меня на сердце.
«Я дала обет безбрачия, пока тебя не встречу».
«Но ты же думала, что я умер, как же ты могла меня встретить?» – я пытался найти логику, но логики у женщин нет.
Эту роскошь не могут позволить себе даже самые умные богатые королевы.
«Смотрела в лица людей, а видела демонов, потому что только одно человеческое лицо у тебя, – Mirabell кокетливо улыбнулась и подмигнула мне. – И у меня человеческое лицо.
Остальные лица – из ада.
Я по-прежнему красива»? – не столько вопрос, сколько утверждение, и ответить на него отрицательно нельзя.
Во-первых, Mirabell первозданно красива, она восхитительна.
Во-вторых, даже, если бы она подурнела во время поисков меня, то девушке гадости не говорят.
Я провел пальцам по изгибам ее светящегося личика.
Mirabell жадно схватила мой палец губами, я его выдернул, раздался чпокающий звук.
Mirabell засмеялась.
Я проверил ее грудь – грудь не стала более вязкой или мягкой, наоборот, она затвердела со временем.
Попа тоже внушала уважение – девичья легкая попа.
От этих прикосновений Mirabell сходила с ума, лепетала бессвязное, а я оставался холоден.
Осколки льда из сердца блондинки навечно застряли в моем сердце.
При этом я не влюблен в блондинку.
Любить можно того, кто рядом, кто тебе родной, а блондинка – она, как Солнце, Солнцем можно восторгаться и поклоняться Солнцу, приносить ему жертвы.
Mirabell плакала и смеялась, смеялась и плакала, а я думал, как от нее избавиться.
Если мы поженимся, то придется делать всю жизнь вид, что я ее люблю, что я ею восторгаюсь, что я ее хочу, как женщину.
Но я не хочу ее больше, и после свадьбы бы не смог поступить с ней, как мужчина.
Мой внутренний мир тонкий, и эмоции не позволят мне жить с Mirabell, как мужчине с женщиной.
«Mirabell, подожди, я сбегаю за свадебными украшениями для тебя», – я профессионально солгал девушке.
«Свадебными украшениями? – Mirabell расцвела. — Конечно!
Но почему ты не берешь в лавку меня?
Вместе выберем драгоценности».
«Нет, я уйду один, а ты жди на площади.
Хочу сделать тебе сюрприз», – от вранья меня чуть не вырвало.
Моя Mirabell, моя послушная козочка согласно кивнула головкой.
«Я буду ждать тебя на площади! – подруга детства жадно поцеловала меня на прощание. – Если ты не вернешься, то я буду ждать здесь всю оставшуюся жизнь, и умру от голода».