Блондинка с розой в сердце

Поднял взгляд — заметил, как журналистка носовым платком смахнула со своего лба росинки пота.

Александра посмотрела мне в глаза и спросила:

— Дмитрий, а ты уверен, что… там, в посёлке, мы поступили правильно?

Вагон вздрагивал — чуть заметено покачивались и собранные на Сашином затылке в хвост волосы.

Солнечные лучи проникали в купе сквозь запылённое окно вагона и золотили кожу на Сашином лице.

— Уверен, — ответил я. — Даже не сомневайся в этом.

* * *

Проводница забрала у нас билеты.

Я принёс себе и Лебедевой горячий чай, вскрыл две банки консервов. За компанию с Александрой захрустел огурцом. Ленинградская журналистка в поезде заметно ожила, словно все её переживания остались на перроне станции Ларионовка. Первый огурец она смолотила с явным аппетитом, тут же взяла следующий.

Глядя на нас, потянулись к сверткам с едой и наши соседи — по вагону прокатился шелест газет.

Александра указала огурцом на мой блокнот, что лежал около окна.

— Дима, я всё хотела у тебя спросить, — произнесла она, — что ты там постоянно записываешь? Ведь ты же не книгу сочиняешь? Я правильно понимаю?

Я покачал головой, запил огурец горячим чаем.

Ответил:

— Скорее, конспектирую краткое содержание уже написанных романов.

Лебедева приподняла бровь.

— Зачем? — спросила она.

— Чтобы не забыть.

— Напишешь их снова?

Я усмехнулся, ответил:

— На это понадобился бы не месяц, а несколько лет.

— Тогда… зачем ты тратишь на них время? — сказала Лебедева.

Она едва заметно повела плечом.

— Надеюсь, что мои записи сэкономят время другим, — сказал я. — Отдам этот блокнот… своему нынешнему брату. В прошлом девяносто первом году я на самом деле был капитаном милиции. Я ведь тебе об этом говорил? Работал тогда в уголовном розыске. До… того случая. Мне по работе этот блокнот очень бы пригодился. Тогда. Глядишь, с его помощью и до генерал-майора бы дослужился, как твой отец.

Я ковырнул вилкой в консервной банке, выловил оттуда блестящий от масла кусок рыбы.

Лебедева престала жевать, снова взглянула на блокнот.

— Чем бы тебе помогли в этом сюжеты твоих книг? — спросила она.

Я прожевал рыбу, закусил её огурцом, примостил на газету вилку.

— Очень бы помогли. И не только мне.

— Не понимаю, — сказала Александра.

— Сейчас поймёшь.

Я взглянул на соседей по вагону — те увлечённо жевали, не прислушивались к нашему разговору, обсуждали политические темы. В соседнем купе сопровождавшие детей детсадовского возраста мамаши делились друг с другом впечатлениями о поездке к морю — их детишки гонялись в это время друг за другом по коридору.

Я положил на газету недоеденный огурец, придвинул к себе блокнот. Открыл его на том месте, где совсем недавно (перед ужином) прервал записи. Пробежался взглядом по неровным строкам, написанным Димкиным размашистым почерком (теперь я писал не теми мелкими буковками, к которым привык в прошлой жизни).

Сказал:

— Вот, к примеру…

Указал пальцем в начало абзаца.

— … Александр Дорохов, Курский душегуб. Шестьдесят шестого года рождения. Среднего роста. Отсутствует мочка правого уха. Убивал пенсионеров. Четырнадцать доказанных убийств, совершённых в Курской области. Восемнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто второго года насмерть забил молотком супружескую пару Надежду и Егора Кечиновых в деревне Купчиково Тимского района. Седьмого июля девяносто второго года убил Сальникову Маргариту в деревне Пястово Дмитриевского района. Двадцать второго октября задушил Шильникову Раису в деревне Толстовка Фатежского района… Ну, и так далее.

Я прервал чтение, пробежался взглядом по строкам. Заметил, что Александра слушала меня, нахмурив брови.

Прочёл вслух пока последнее написанное мной сегодня предложение:

— … Задержан пятого августа девяносто четвёртого года в деревне Синявское Дмитриевского района при попытке убийства Кузина Альберта. Приговорён к пожизненному заключению.

Я поднял взгляд на Лебедеву и сказал:

— Вот такие у меня в блокноте конспекты, Саша. Хоть романы по ним пиши. Хоть серийных убийц лови.

Я пожал плечами.

Александра спросила:

— Дмитрий, к этому… душегубу Дорохову ты тоже поедешь?

Она взглядом указала на блокнот.

Я усмехнулся, сделал глоток чая.

— Где ж его найду? — спросил я. — Не имею ни малейшего представления, где этот Дорохов сейчас проживает. В моей книге об этом не было ни слова: для сюжета это значения не имело. Предполагаю только, что до начала серии убийств он обитал где-то в Курской области. Но там почти тридцать тысяч квадратных километров. Мне и всего месяца не хватит на поиски Дорохова. А уже в девяносто втором году его несложно будет взять в Купчиково при нападении на пенсионеров Кичиновых. Вот пусть товарищ капитан уголовного розыска Владимир Иванович Рыков этим и займётся. Ему это по службе положено. Заодно и звёзды себе на погоны заработает.