Это была плюшевая игрушка, для ребенка лет двух-трех или четырех; Норме Джин было вдвое больше, однако ее страшно растрогал этот «полосатый тигренок» — размером с котенка, сделанный из мягкой пушистой ткани. Его хотелось приложить к щеке, потереться о него. Хотелось прижимать к себе, мять, тискать, уложить с собой в постель. У него были золотистые глаза-пуговки, смешной плоский нос, упругие белые усы, а сам он был весь в оранжево-черную полоску. И еще у тигренка имелся изогнутый дугой хвостик с проволочкой внутри, и его можно было двигать вверх и вниз, и похож он был на вопросительный знак.
Мой полосатый тигренок! Мой рождественский подарок…
От Него.
Палочку-леденец и яблоко на палочке отобрали у Нормы Джин девочки постарше. Прямо там, в спальне, и тут же жадно сгрызли все.
Ей было все равно. Она любила своего полосатого тигренка.
Но и тигренок тоже исчез через несколько дней.
Она была осторожна, прятала его в постели, зарывала вместе с куклой в тряпки, глубоко-глубоко. И тем не менее однажды, придя после уроков в спальню, Норма Джин обнаружила, что вся ее постель перевернута, а тигренок исчез. (Куклу никто не тронул.) После Рождества в сиротском приюте было полно в точности таких же полосатых тигрят, а также — панд, кроликов, собачек и кукол. Их получили в подарок дети помладше, старшим же дарили ручки, коробки цветных карандашей, разные игры. Но даже если б Норма Джин и узнала своеготигренка, у нее все равно не хватило бы смелости заявить на него свои права или же просто выкрасть, как кто-то украл его у нее.
Зачем обижать другого человека? Достаточно того, что ты и так обижен судьбой.
Сирота
Любви Божественной всегда не хватало и не будет хватать каждому человеку.
— Норма Джин, твоя мама попросила еще один день на размышления.
Еще целый день! Но голос доктора Миттельштадт звучал так ободряюще. Она была не из тех, кто склонен сомневаться, выказывать слабость или беспокойство. И в ее присутствии тебе тоже полагалось излучать оптимизм. Ты должна была отбросить все негативные мысли. И Норма Джин улыбнулась, а доктор Миттельштадт продолжила пересказывать ей мнение главного врача психиатрической клиники в Норуолке, которое сводилось к тому, что теперь Глэдис Мортенсен уже «менее подвержена маниям и галлюцинациям», менее «склонна к агрессии». И есть надежда, что на этот раз, в третий раз, Глэдис Мортенсен примет разумное решение и даст официальное разрешение на удочерение Нормы Джин.
— Потому что, вне всякого сомнения, твоя мама любит тебя, дорогая, и желает тебе только счастья. Желает только самого хорошего, как и все мы. — Тут доктор Миттельштадт умолкла и вздохнула, а потом добавила с настойчивостью, не допускающей возражений: — Ну что, дитя мое, помолимся вместе?
Доктор Миттельштадт была ярой сторонницей «Христианской науки», однако не навязывала никому своих убеждений. За исключением разве что тех девочек, что были у нее «в фаворе», да и то делала это очень деликатно и малыми дозами, как кормят долго голодавших людей.
За четыре месяца до этого, когда Норме Джин исполнилось одиннадцать, доктор Миттельштадт, вызвала ее к себе в кабинет и подарила книгу Мэри Бейкер Эдди «Священное Писание как ключ к науке и здоровью». На внутренней стороне обложки красовалась надпись, сделанная безупречным почерком доктора Миттельштадт:
Норме Джин в день ее рождения!
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною». Псалом XXIII, 4.
Эта великая американская Книга Мудрости изменит твою жизнь, как изменила мою!
Эдит Миттельштадт, докт. фил.
1 июня 1937
Каждую ночь Норма Джин читала эту книгу перед сном, и каждую ночь, глядя на надпись, говорила шепотом: Я люблю тебя, доктор Миттельштадт.И считала эту книгу первым настоящим подарком в своей жизни. И тот день рождения запомнился ей как самый счастливый день с того момента, как она попала в сиротский приют.
— Мы будем молиться, чтобы она приняла верное решение, дитя мое. И чтобы Отец наш дал ей силы принять это единственно правильное решение.
Норма Джин опустилась на колени на ковер. Доктор Миттельштадт, страдающая артритом, осталась сидеть за столом, низко склонив голову и сложив руки в молитвенном экстазе. Ей было всего пятьдесят, но отчего-то она очень напоминала Норме Джин бабушку Деллу. То же таинственное обилие бесформенной женской плоти в местах, не стянутых корсетом, те же огромные отвислые груди. Такое же добродушное красноватое лицо, поседевшие волосы, толстые ноги с набухшими венами в специальных лечебных чулках. И эти глаза, они смотрят печально и одновременно — с надеждой: Я люблю тебя, Норма Джин. Как родную дочь.
Может, она произнесла эти слова вслух?.. Нет.
Может, она обняла Норму Джин и поцеловала ее?.. Нет.
Доктор Миттельштадт подалась вперед, старое кресло, на котором она сидела, заскрипело, и со вздохом приготовилась подвести Норму Джин к молитве из «Христианской науки», которая являлась ее великим даром этому ребенку и великим Божьим даром для нее самой.
Отче наш, сущий на небесах,
Ты и Отец нам, и Мать, и Бог, ты — весь совершенство,
Да святится имя Твое,
Обожаемый и любимый.
Да приидет Царствие Твое,
И Твое Царствие пришло, навечно.
Да будет воля Твоя, и на земле, как на небе.
Всемогущий и вездесущий — на земле и на небе.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день,
Яви нам милость Свою, утоли голод наш по любви и милосердию.
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.
И любовь Твоя есть отражение нашей любви.
И не введи нас в искушение, но избавь от лукавого.
И Бог вводит нас не в искушение, но избавляет от греха, болезни и смерти.
Ибо Твое есть Царство и сила, и слава во веки [23].
Ибо Бог вечен и всемогущ, и вся наша Жизнь, Истина, Любовь — только в Нем.
Аминь!
И Норма Джин еле слышным эхом робко произнесла:
— Аминь.
Куда ты уходишь, когда исчезаешь?
И ты одна там, куда ушла?
Три дня ожидания, пока Глэдис Мортенсен примет решение. Решит, отдавать ли своего ребенка на удочерение. Дни, которые можно легко разбить на часы и даже минуты, казались такими невыносимо долгими, словно все это время было нечем дышать.
Мэри БейкерЭдди, Норма Джин Бейкер.О, это просто знак свыше!
Зная, как переживает и боится Норма Джин, ее подружки, Флис и Дебра Мэй, решили погадать ей на картах, колоду которых им удалось где-то стащить.
В приюте разрешалось играть только в «ведьму», «кис-кис» и «осла» и запрещалось играть в покер, а также юке — карточные игры, которые считались азартными и чисто мужскими. Запрещалось и гадание на картах, ибо оно считалось «колдовством» и оскорбляло Христа. А потому девочки занимались гаданием тайком, после отбоя.
22
Эдди, Мэри Морс Бейкер (1821–1910), основательница религиозного течения «Христианская наука», доказывала, что единственная реальность — это человеческий дух, что телесные недуги иллюзорны и поддаются лечению только силой духа.