Б а л т а з а р. Еще бы! Мои ночи озарились светом: над твоей головкой для меня зажглись звезды. Сколько ты живешь с нами, Каэтана?
К а э т а н а. Полгода.
Б а л т а з а р. Первое, что ты увидела в порту, был дохлый пес, которого никто не удосужился закопать. Потом ты увидела мертвый дворец и множество людей, которые прячутся друг от друга по углам, потому что им не о чем говорить между собой. Мне бы хотелось знать: ты считаешь, у нас есть будущее?
К а э т а н а. Вряд ли.
Б а л т а з а р. Тогда странно, что ты еще здесь…
К а э т а н а. У бедных родственников нет выбора…
Б а л т а з а р. Нежные родственные слова!.. Мой отец даст барышне приданое за то, что она развлекала его капризного сына…
К а э т а н а. Раньше говорили: «К золоту не пристают ни дерьмо, ни кровь».
Б а л т а з а р. За это я и люблю тебя, голубка!
К а э т а н а. За что?
Б а л т а з а р. За откровенность.
К а э т а н а. А я тебя… знаешь за что?.. За то, что ты маленький злобный дьявол. Злоба здесь единственное здоровое чувство.
Б а л т а з а р. Спасибо!
В разговор вступает Суанца, который до сих пор, опустив глаза, прислушивался к словам Каэтаны и Балтазара.
С у а н ц а. Осмелюсь напомнить, у испанского дворянства такие разговоры не приняты…
Б а л т а з а р. Разве вы не слышали, как донья Каэтана спрашивала, остались ли здесь еще испанцы?
К а э т а н а (смотрит на гостей). Похоже, они наелись дома.
С е к р е т а р ь. Да. Потому такие мрачные. Как бы загнать стадо в ясли?
Б а л т а з а р. А так, как это делают пастухи. Идите к ним, господа, завяжите разговор; правда, сейчас я здесь хозяин, но от моих разговоров конкистадоры ожесточаются, из них не вытянешь ничего толкового, из их голов испаряется даже то, что всем давно известно; они дуются, считая, что я издеваюсь над ними…
К а э т а н а. А разве это не так?
Б а л т а з а р. Не так!
Каэтана, Суанца и Секретарь направляются в глубь сцены и присоединяются к гостям. Балтазар остается возле Педро и Пабло. В их разговор время от времени вплетаются отдельные слова и фразы Каэтаны.
Налей мне полстакана! Хватит! Спасибо! Вы не были в церкви…
П е д р о. Дела, дон Балтазар…
Б а л т а з а р. Епископ воздевал руки, растроганные дамы срывали с себя мантильи, а я вспоминал вас. Мы хорошо знаем друг друга, братцы. Я бы сказал, что и вы оба тоже конкистадоры…
Педро усмехается. Неразборчивый гул голосов, на фоне которого выделяется реплика Каэтаны.
К а э т а н а. Свечей в процессии хватило бы на две мили…
Б а л т а з а р. Кажется, я вас о чем-то спросил!
П е д р о. Мы были вместе, я…
Б а л т а з а р. На первом корабле?
П е д р о. На первом!
Б а л т а з а р. Я спрашивал, конкистадоры вы или нет.
П а б л о. Не каждая серая собака — волк.
Б а л т а з а р. О?!
П а б л о. Мне кажется, ответ вполне ясен.
Б а л т а з а р. Кто псом назовется, получит кость.
П е д р о. Мы ее получили!
Минутная пауза. Потом вырванные из общего потока слова Каэтаны.
К а э т а н а. У него такой голос, словно у цапли перед непогодой… весь парк приходит в движение… вершины деревьев начинают серебриться…
Б а л т а з а р. Выходит, вам все равно, стоите ли вы перед хором, перед алтарем или просто на дороге…
П е д р о. Все равно.
Б а л т а з а р. Вы согласились быть слугами, правда рангом чуть выше остальных, а ведь на корабле, который привез вас сюда, у вас выпали от цинги зубы и вам пришлось убивать, как и всем прочим…
П а б л о. Мы не дворяне.
Б а л т а з а р. Некоторые стали ими!
П а б л о. Не всем так повезло.
Б а л т а з а р. Добровольное холопство! Ведь вы могли взять сколько угодно земли. Страна настолько велика, что ее еще никто не объехал.
Его слова остались без ответа. В гуле голосов снова выделяются слова Каэтаны.
К а э т а н а. Под стенами дворца есть фонтан, который говорит, как человек, можно разобрать его слова слог за слогом, во мраке кажется, что ты видишь среди струй шевелящиеся губы…
Б а л т а з а р. Но вы не взяли земли. Предпочитаете разносить по коридорам бокалы…
П е д р о. Это небезопасно.
Б а л т а з а р. Что ты сказал?
П а б л о. Это показалось нам ненадежным. В конце концов, вокруг чужой мир. И…
Б а л т а з а р. Говори!