М а р г е р и т а. Кровавый пес! Пес! Пес! Замолчи! Ни слова больше! Пес!
Свет гаснет. Крещендо барабанного боя.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена изображает зал из первого действия, только стены теперь голые. Там, где были зеркала, — двери. Торжественность уступила место беспорядку. По полу разбросан всякий старый хлам: сундуки, люстры, сломанные стулья, часы, посуда, картины, статуэтки, гербы, знамена и одежда. П е д р о и П а б л о сидят среди этого хаоса и описывают вещи. В центре на софе лежит К а э т а н а; по ее фигуре видно, что она беременна. На полу возле нее бутылка вина и стакан. С гулкого двора доносится многоголосый гомон, словно там опустилась стая скворцов. Оживление, петушиные голоса, подбадривающие крики.
П а б л о (диктует Педро). Сундук со старыми платьями. Все очень гнилое.
П е д р о. Сырость.
П а б л о. В комнате служанок от плесени вспучило пол. Ты видел? Пиши! Серебряная корзинка для печенья или фруктов.
Справа появляется М а р г е р и т а. Останавливается. Каэтана приветствует ее наклоном головы. Тишина. Пабло и Педро не обращают внимания на Маргериту. Она делает шаг по направлению к ним.
М а р г е р и т а. Вы не собираетесь встать?
Пабло и Педро нехотя поднимаются. Маргерита вопрошающе смотрит на окна.
П а б л о. Петушиный бой, госпожа, и сплошное веселье. Очень интересно! Дон Балтазар вырастил три прекрасных пары.
П е д р о. Великая битва! Народ забавляется!
Тишина на сцене, шум во дворе.
М а р г е р и т а. Сегодня не было гонца?
П е д р о. Не знаю. И вообще не имею понятия!
П а б л о. Никаких гонцов не было — ни сегодня, ни вчера, ни позавчера.
К а э т а н а. Пришли индейцы.
Женщины пристально смотрят друг на друга.
М а р г е р и т а. Кто их звал?
П е д р о. Дон Балтазар. Сползлись со всей округи и из всех городских трущоб.
П а б л о. Получили бочку водки и могут смотреть на петушиный бой до пены на губах.
П е д р о. Первый раз за столько лет…
К а э т а н а. Что ты сказал?
П е д р о. Они пришли первый раз…
К а э т а н а. Петушиное кукареканье для них куда более привлекательно, чем проповедь епископа.
П а б л о. Три черных и три огненных петушка! Чудо какие!
М а р г е р и т а. Молчи!
П а б л о. Молчу…
Пауза. Снаружи доносятся крики. Неожиданно Маргерита в ярости выпрямляется.
М а р г е р и т а. Так сколько же времени, продажные души, сколько времени прошло?
П а б л о. Простите…
М а р г е р и т а. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду!
П а б л о. Сколько времени нет известий о господине?.. Три месяца.
М а р г е р и т а. Три месяца — ничтожный срок. А вы все разрушили! Все растащили. Все облевали. Оплевали! Испоганили!
П а б л о. Вас интересует, что мы сейчас делаем, не так ли?
П е д р о. Составляем инвентарный список.
М а р г е р и т а. Скажи так, чтобы мне было понятно!
П е д р о. Переписываем все, что есть в доме.
М а р г е р и т а. Это он приказал?
П а б л о. Он!
Маргерита потерянно, неверной походкой бродит по сцене, порой касаясь разбросанных вещей. Затем останавливается за спиной у Каэтаны.
М а р г е р и т а (злобно бормочет). Когда он вернется, вы отправитесь в подвал к крысам или на кол — на добычу воронью! Так будет! Со всеми! (Закончив неистовым криком, задыхается от гнева.)
Пауза.
К а э т а н а (усмехаясь, играет бокалом, напевает).
Как там дальше? Забыла!
Никто не отвечает. Маргерита, которая стоит за ее спиной, вздрагивает, верхняя часть тела подалась вперед, короткий, сильный взмах руки, словно бьет воображаемым ножом. Педро и Пабло видят это. М а р г е р и т а резко поворачивается и уходит в ту же дверь, из которой пришла. Медленно. Со двора снова, еще более громкие, слышны крики зрителей, наблюдающих за петушиным боем. Каэтана тихонько смеется: похоже, она выпила больше, чем следовало.