Маргерита выступает из мрака. Быстро выходит на середину сцены. Каэтана и Балтазар — каждый — вздрагивают. Все трое пристально смотрят друг на друга. Со двора доносятся причитания индейцев. Маргерита наклоняется к вещам. Под рукой у нее оказывается тяжелое парчовое платье. Она поднимает его и несет. Медленно, словно совершая ритуал, кладет это платье к ногам Каэтаны.
М а р г е р и т а. Изволь, донья Каэтана!
Шкатулка для писем тоже оказывается возле ног Каэтаны.
И это тоже!
Статуэтка, изображающая святого Стефана.
Твое!
Опахало из перьев и длинная кружевная шаль.
Твои! На вечные времена!
Серебряное блюдо.
Твое, госпожа!
Подсвечник.
И это тоже!
К а э т а н а (оставаясь неподвижной, не глядя на Маргериту, шепчет). Убери ее прочь, Балтазар! Убери ее прочь!
М а р г е р и т а (замерла с разведенными в стороны руками, словно собирается танцевать. Голос — горящий уголь под тонким слоем пепла). Все твое, госпожа, навсегда твое, моего здесь ничего нет, мне ничего не надо, я от всего отказываюсь! Аминь! И еще раз аминь! (Поворачивается к Балтазару.) И он будет твоим! Не беспокойся, он тоже!..
Балтазар, до сих пор с каким-то болезненным интересом наблюдавший за женщинами, принимается смеяться.
Б а л т а з а р. Святые небеса, неужели теперь начнется тяжба из-за меня?! Какой важный повод для разбирательства! Может быть, вы бросите жребий по такому поводу?!
М а р г е р и т а. Ты ничтожество. Ты недостоин даже того, чтобы быть тенью его тени.
Б а л т а з а р. Ты в этом уверена, мамочка моя несуженая?..
М а р г е р и т а. Твоя женщина сказала правду…
Б а л т а з а р. Что именно?..
М а р г е р и т а. Ты волочился за сожительницей своего отца. Она не считает меня его женой. Настоящий мужчина знает, что к чему, а вы судите, как хотите. Ты волочился за мной. Ты был совсем ребенком, но стоило мне сесть, как ты уже выглядывал из-под стула…
Б а л т а з а р. Правильно! Все правильно! Признаю! Верно!..
К а э т а н а. Убери ее прочь, Балтазар!
Б а л т а з а р. А почему бы нам не выяснить все до конца?!
М а р г е р и т а. Ты недостоин быть тенью его тени…
Б а л т а з а р. Нужно установить истину! Дело в том, что ты смертельно ненавидишь его, а заодно и меня, потому что я все-таки его тень.
М а р г е р и т а (внезапно переходит на крик). Нет! Он для меня все! Он мой господин!
Б а л т а з а р. Ты не знаешь, что я был свидетелем того, как он первый раз овладел тобою, на перевале Вентро, вскоре после битвы, в которой погибли все твои родные… Ты не знаешь, что я прятался за кустом, сидя на корточках… Не знаешь, что я слышал, как ты скрипела зубами, когда все было кончено… Не знаешь, что я видел, как ты, проведя рукой между бедрами, рассматривала кровь, а потом вытерла ладонь о траву. А он отошел на пять шагов в сторону и помочился… Ты не знаешь, что я видел твой взгляд, которым ты его провожала…
Пауза. Тишина. Руки Маргериты опустились вдоль тела и спрятались в складках юбки. Она пристально смотрит перед собой, качает головой, бормочет что-то неразборчивое.
(Продолжает тише, чем раньше, но вполне отчетливо.) И мне казалось, что рядом с тобой лежит моя мать…
Каэтана идет к софе. Садится и обхватывает руками свой живот, словно защищая то, что в нем таится.