Б а л т а з а р. Больше ты мне ничего не скажешь, отец?
Фелипе смотрит на Суанцу.
С у а н ц а. Расскажите, дон Фелипе!
Б а л т а з а р. Где ты был три месяца?
Ф е л и п е. Объехал всю страну, насколько я понимаю. И даже немного больше.
Б а л т а з а р. С какой целью?
Ф е л и п е. Надеялся собрать армию.
Б а л т а з а р. Ты думал, что мир, завоеванный тобою, по праву принадлежит тебе?..
Ф е л и п е. Да.
Б а л т а з а р. Теперь ты так не думаешь?
Ф е л и п е. Нет!
Б а л т а з а р. У кого ты был?
Ф е л и п е. У всех, кто вместе со мной грыз железо. Боже мой, далеко их разбросало! Падре знает, помнит… И все время шел дождь. Представь себе, случалось, мы ночевали в старых индейских гробницах и отгоняли от себя духов.
С у а н ц а. Их там не было!
Ф е л и п е. Не было. Мы с падре боролись за мою душу…
Б а л т а з а р. Я знаю, что ты говорил!
Ф е л и п е. Скажи!..
Б а л т а з а р. Что все бессмысленно, что мир слеп, что он глух, но человек создан для того, чтобы держать в руках меч и сражаться до последнего… Должен!
Ф е л и п е. Приблизительно так!
Б а л т а з а р. Что тебе сказали товарищи по оружию?
Ф е л и п е. Большинство из них меня прогнало… Нуньес вышел за ограду, упал передо мной на колени и воскликнул: «Прости, командующий! Не могу!» Каррена спустил с цепи собак. Старый Висенте положил на порог каравай хлеба. Викко был пьян. Он пустил нас в дом. Мы пили с ним до утра. Жена, слуги и дети попрятались.
С у а н ц а. Леоне Пинтас дал вам этот крестик.
Ф е л и п е. Вот этот, деревянный…
Б а л т а з а р. Дальше перечислять не надо! Я знаю, было много и другого…
С у а н ц а. Мы ушли от Пинтаса и застряли на перевале.
Ф е л и п е. Мороз лютовал. Близился рассвет. Мы лежали под скалой, спина к спине, и согревали друг друга.
С у а н ц а. Две овцы…
Ф е л и п е. Тогда-то я понял, что все мы овцы божьи. Над горами горели звезды. Мне показалось, будто я их впервые вижу в этом огромном небесном море…
С у а н ц а. Я рассказывал вам об Иове.
Ф е л и п е. Спасибо, падре! Я мысленно измерил свою жизнь и те земли, в которых побывал. Всего было до тошноты много, слишком много, и нигде четкой границы, словно в небесном море, там, наверху…
Б а л т а з а р. Ты мне достаточно сказал, отец!
Женщины не отрываясь смотрят на Фелипе.
М а р г е р и т а. Рассказывай дальше!
Ф е л и п е. Мои деяния показались мне лишенными всякого смысла. Даже те, что были страшными. Над миром, сказал я себе, висит огромный колокол. Его звон перекрывает все слова, которые мы произносим, равно как и слова о наших деяниях. Порой государства обращаются в прах быстрее людей, и не один город становится нам чужим за нашу короткую жизнь. А незримый бог ходит среди нас со своим огромным золотым серпом и жнет, жнет…
Б а л т а з а р. Спасибо!
Ф е л и п е. Почему ты сказал мне «спасибо»?
Б а л т а з а р. Хотел скопировать приобретенные тобой привычки. У меня еще один вопрос: какой же урок вытекает из рассказа о звездной ночи?
Ф е л и п е. Урок?.. Человек должен очертить…
Б а л т а з а р. Что?
Ф е л и п е. Границы своего собственного мира!
С у а н ц а. Только так он может достичь гармонии с божественной безграничностью.
Б а л т а з а р. Очертить границы своей жизни и своего мира… Посадить садик?.. Откармливать скотинку?.. Слушаться и повиноваться… Просто так, из-за каких-то звезд?! Потому что ты не мог больше?!
Пауза.
(Какое-то время смотрит прямо перед собой, потом подходит к Каэтане. Касается ее плеча.) Ты видишь, я был прав!.. Великое гниение!
К а э т а н а (сбрасывает его руку. Кричит дико). Лжешь! А ты когда-нибудь где-нибудь был?!
Жуткая тишина.
Б а л т а з а р (медленно идет к выходу. Останавливается). Скажите, пожалуйста, может, и мне перемениться?
Пауза.
Это в самом деле заколдованный — божеский ли, дьявольский ли — круг! Великий завоеватель, шагавший по колено в крови, превратится в старца в шлепанцах, мирно отдыхающего в своем садике. Или не про него говорили «меч Испании»?! Дикая индианка — в мамочку, которая будет носить передник. Остроумная кастильская принцесса — в сентиментальную пьянчужку… Мне тоже хочется перемениться! С вашего разрешения…