М и р а. Неужели ты не почувствовала вчера, сразу как только он вошел, — он стал хозяином всего, что здесь есть?
З о ф и я. Дыхни-ка на меня! Вроде не выпила. Оглянись вокруг: день, солнце светит, там дорога, автомобили проносятся мимо… Что ты городишь?! Какой еще хозяин?!
М и р а. Хозяин этой прогнившей развалюхи. Для него она имеет особое значение. Сначала надо завладеть тем, что собираешься потом уничтожить.
Звуки шагов наверху, стук по водопроводным трубам.
З о ф и я. И впрямь ходит… Как он осмеливается?!
М и р а. Отец перепишет на его имя дом и все прочее имущество.
З о ф и я. Ну, такое лишь во сне может присниться! Ты знаешь что-то, чего я не знаю?
М и р а. Я знаю, что этот человек заберет все, что сможет, кроме меня.
З о ф и я. Ты сходишь с ума!
М и р а. Нет! Послушай же! Стучит так, будто требует. Он ничего не спрашивает. Возьмет все, может, даже тебя. Меня он не возьмет, хотя я этого хочу.
З о ф и я. Да он всего лишь приблудный дальний родственник. Кто в здравом уме даст ему что-либо?!
М и р а. Отец по своей слепоте.
З о ф и я. Опять не понимаю.
М и р а. В честь блудного сына заколют тельца… Для блудного сына и дом, и все прочее. Ты же видела, как он шептался вчера с отцом, после чего отец отступился.
З о ф и я. Ты полагаешь, этот человек знает о Милане нечто такое, что может скомпрометировать отца?
М и р а. Знает!
Стук прекратился.
З о ф и я (медленно и раздельно). Может, все, что ты сказала, правда и он действительно припер дядю к стенке, только я ему не дамся. Не дамся, Мира.
М и р а. Как это?
З о ф и я. А так, ни за что!
М и р а. Почему?
З о ф и я. Твой отец взял меня к себе, когда вы сами впроголодь жили. Он был первым человеком, кто взял меня на руки и приласкал. Только он смотрел на меня с улыбкой, садился рядом с моей постелью и отгонял мои страхи. Он показывал мне форель в ручье, маргаритки, ноготки, светлячков, звезды, багряную луну, нес меня на плечах, возвращаясь с прогулок. Обычная лужа превращалась у него в сверкающие морские просторы, по которым плыли корабли. Если у нас бывало плохое настроение, он рисовал нам картинки, чтобы развеселить. Всегда заботился о нас, развлекал, был удивительно добр, был для нас всем! Всем, понимаешь, Мира!
В глубине сцены появляется О т е ц в старом домашнем халате, под мышкой у него папка. Останавливается, женщины его не замечают.
М и р а. Просто невероятно, что ты именно такой представляешь себе нашу жизнь!
З о ф и я. Именно такой, Мира!
М и р а. А мама? Ее смерть, эти дни в больнице?
З о ф и я. Он страдал больше всех!
М и р а. И ты никогда не задумывалась о себе? Прислуга целую жизнь, старая дева. Высушенная груша.
З о ф и я. Ой, Мира! Мы уже сто раз становились свидетелями твоих романов, и всякий раз, когда на тебя это находило, ты кричала: «Сумасшедший дом! Поджечь его! Сбежать!»
М и р а. Скажи откровенно: ты в самом деле никогда не была влюблена?
З о ф и я (после паузы). Я люблю вас. Отца и этот дом.
М и р а. Ты сейчас сказала «отец», а не «дядя», как обычно, и, наверное, скажешь, что веришь в его открытия? Да?
З о ф и я (опустив голову). Этого я не знаю… как… не могу сказать… и вообще это не важно, Мира! Не важно!
О т е ц (до сих пор стоявший рядом с накрытым столом, с криком бросается вперед). Ну нет! Важно! Только это и важно!
Зофия поворачивается. Удивленно смотрит на него. Мира незаметно усмехается.
З о ф и я. Вы слышали, дядя!..
М и р а (смеясь). Конечно!
О т е ц (стремительно подходит к Зофии, резко притягивает к себе; говорит шепотом). Очень важно, Зофи! Ты должна мне верить! Вот здесь, дитя мое (прижимая папку), здесь лежит то, чего никто не может у меня отнять! Пусть наступят самые тяжелые времена — у нас есть это! Для меня, для тебя и для нее…
М и р а. Ох!
О т е ц (Зофии). Да, и для Миры тоже! Она несчастна — я знаю почему, — ей хотелось бы сбежать, но без нас она не сможет. Нам нужно быть вместе, жить как знаем и можем, и когда-нибудь, мои девочки, вы увидите… я торжественно заявляю, что…
З о ф и я (вырывается из его объятий, обрывает на полуслове). Как вы говорите, дядя?! Совсем задыхаетесь! Не побрились… в халате, будто не знаете, что гости должны прийти!..
М и р а. Никого не будет.
О т е ц. Никого не будет! (Торжественно поднимает папку; с пафосом.) Не будет никого, кто важен для моей жизни и работы.