Д о л г о в я з ы й. Да, южный. Было очень ветрено…
Б а л т а з а р. И страшные огромные тучи. А котловина на горизонте была в мелких блестках.
К о р е н а с т ы й. На следующий день полил дождь.
Б а л т а з а р. Дождь! Ястребы с трудом чуяли мертвечину, потому что дождь омывал трупы. И все-таки странно, как мало осталось у меня в памяти!.. Облака, крики, солдаты, прячущиеся за скалами, край равнины и то, что мне приходилось поворачиваться спиной к битве, когда я шел мочиться. Из-за ветра…
К а э т а н а. Ничего другого ты не помнишь?
Б а л т а з а р. Нет! А вы, господа?..
Д о л г о в я з ы й. Многое забылось…
Б а л т а з а р. И все же… Еще я помню вечер после битвы. Господин секретарь, сколько индейцев осталось в живых тогда?
С е к р е т а р ь. Приблизительно восемьсот.
Б а л т а з а р. Во время битвы им удалось выжить, а вот потом — нет. Загон, где их заперли стражники, был под холмом, на котором стояли мои носилки. Я видел, там было по щиколотку овечьего навоза… Сын командующего должен видеть все. Какой-то капеллан воткнул в ограду крест. Пахло свежеоструганным деревом. Из лагеря длинной вереницей потянулись вы, чтобы сделать свое дело: вы пришли с саблями наголо, и железо бренчало на вашей одежде. Вы, господин, несли знамя, вот это… (Показывает на знамя с горящим крестом. Его реплика остается без ответа.) В загоне изобретательность христианского и испанского духа проявилась в полном блеске. Изобретательность, серьезность, последовательность! (Снова поворачивается к Долговязому.) Вас я тоже запомнил, господин адъютант! Из битвы вы вышли чистеньким и в загоне появились без меча. Вы изобрели особый прием. Вот такой: руки просовываешь под мышки, ладони соединяешь на затылке, затем толчком посылаешь голову вперед — и шея сломана. Чисто и впечатляюще. Вы помните?
Долговязый не отвечает. Неясная улыбка витает на его губах.
(Обращается к Коренастому.) А вы больше доверяли кинжалу. Я не ошибся?
К о р е н а с т ы й. Нет.
Б а л т а з а р. А вы, господин? Сколько их было? Вы не помните? А вы орудовали саблей?
Балтазар по-кошачьи обходит гостей. Большинство из них тупо смотрит перед собой, замкнувшись в своей тоске и подлинно иберийской надменности.
Странно, до чего тихо было… Мне казалось, я слышу, как падает роса. Вдруг один индеец вырвался из загона. За ним погнался конный рыцарь. Беглец бежал зигзагами. Мы знаем, чем это кончилось. Рыцарь накинул на него веревку и притащил обратно. Рыцарь страшно кричал: усталость пробуждает злобу. Какой был индеец — молодой или старый? Его темное лицо было в крови, солнце зашло, и ни единой черты нельзя было различить на этом лице, даже белки глаз исчезли, потому что у него опухли веки. Его пригвоздили к ограде. Кто? Вы?
К о р е н а с т ы й. Нет.
Б а л т а з а р. Может, вы забыли?
К о р е н а с т ы й. Нет.
Б а л т а з а р. Ничего страшного. Воспоминания — это удел старух. А нам еще жить да жить, не так ли?! В тот вечер вы пригвоздили это государство к Испанскому королевству. История наденет на ваши головы лавровые венки. Вас запишут в толстые книги. Истина превратится в высшую истину — в историю… И все-таки странно, какие вещи сохранились в моей памяти! Что вы об этом думаете, падре Суанца?
С у а н ц а. О чем?
Б а л т а з а р. О высшей истине…
С у а н ц а. Я согласен с вами.
Б а л т а з а р. А что слышно о декрете?
С у а н ц а. Декрет еще не пришел.
Б а л т а з а р. Мой отец будет вице-королем?
С у а н ц а. Должен…
Б а л т а з а р. Спасибо! А я после него… Педро!
П е д р о. Что изволите, дон Балтазар!
Б а л т а з а р. Какое вино мы будем пить?
П а б л о. У нас в погребах ничего нового…
Б а л т а з а р (поворачивается спиной к конкистадорам и выходит на авансцену). Налей мне вина по своему вкусу. Я привык к тому, что за меня выбирают другие.
К а э т а н а. Ты изображаешь из себя ребенка, чтобы безнаказанно делать все, что взбредет тебе в голову.
Б а л т а з а р. Да!
К а э т а н а. Сбрей бороду! К чему тебе она?
Б а л т а з а р. Позволим себе хотя бы минуту быть правдивыми. Ведь даже тебя мне выбрали, сестричка.
К а э т а н а. Кто?
Б а л т а з а р. Мой отец и твой отец.
К а э т а н а. Зачем?
Б а л т а з а р. Чтобы ты была моей игрушкой. Лекарством против дурных мыслей, которые родом из этих краев.
К а э т а н а. Интересно. И как, помогло?