И морской Бог явился к нему.
Пол ощутил его приход – в каком-то радостном и мощном подъеме волн – и услыхал, как Бог воскликнул, довольный, ибо ему была предоставлена наконец возможность действовать, не сдерживая себя. И тут же ощутил, как связь с Гиринтом исчезает. Он не успел даже мысленно заговорить с ним. И когда душа шамана покинула его душу, он с горечью подумал: слишком далеко! Слишком далеко послал Гиринт свою усталую душу! Сможет ли он вернуться?
А потом он снова осознал, что стоит на палубе «Придуин» и смотрит, как в лунном свете Пожиратель Душ, это исчадие ада, сражается с Богом моря Лирананом. И все это время пение звучало, не умолкая, и становилось все громче.
У Лорина и Мэтта не осталось больше сил, чтобы удерживать магический щит. Мэтт без движения лежал на палубе. Колл проявлял чудеса ловкости и мастерства, пытаясь удержать «Придуин» на плаву среди бешеных валов, поднятых битвой этих гигантов. Пол видел, как кто-то из людей вылетел за борт, когда корабль, сперва присев среди пенных волн, вдруг взвился на дыбы, точно норовистая лошадь.
Лиранан сражался в своем собственном обличье и своем светящемся водяном одеянии. И он мог то перелетать с места на место, подобно пене прибоя, то создавать водовороты в самых неожиданных местах, а также многое другое – с помощью некоей силы, об истоках которой Пол мог только догадываться. Вдруг на поверхности моря образовалась громадных размеров воронка, и «Придуин», качаясь и скрипя, едва удержалась на самом ее краю. Пол видел, что вода в этой воронке вращается все быстрее и быстрее, и по мере того как вращение воды становилось поистине бешеным, делалось ясно, что даже Пожиратель Душ, несмотря на свои гигантские размеры и силу, не сможет долго сопротивляться взбунтовавшемуся морю.
Чудовище неумолимо засасывало в воронку. Пол знал, что теперь сражение будет продолжаться на глубине, и понимал, что Лиранан делает это ради них. На мгновение морской Бог, весь сверкающий и переливающийся в своем водяном наряде, как бы повис на гребне высокой волны и заставил бешено вращавшуюся пучину окончательно поглотить ужасного змея.
Покрытая слизью и пеной голова Пожирателя Душ вскоре оказалась у самой поверхности воды, и Пол заметил, что она почти такой же величины, как их корабль. Он видел, как закрылись огромные лишенные век глаза, а зубы величиной с человека обнажились в яростном оскале.
А потом он увидел, как Дьярмуд дан Айлиль прыгнул с палубы «Придуин» прямо на плоскую голову чудовища, и услышал, как громко и отчаянно закричал Колл. Пение теперь слышалось со всех сторон, перекрывая даже рев моря. Не веря своим глазам, он смотрел, как принц сперва поскользнулся, но потом, стремясь обрести опору, перекатился через голову, встал крепко упершись ногами, и одним мощным рывком вытащил тот белый рог, что торчал у Пожирателя Душ между глазами.
Но этот рывок стоил ему потери равновесия. Пол с замирающим сердцем увидел, что морской змей исчезает под водой и волны смыкаются над ним. Однако Дьярмуд, упав в воду, успел перевернуться и, извиваясь всем телом, быстро поплыл к «Придуин».
И одной рукой вскоре ухватился за канат, брошенный ему Артуром Пендрагоном.
Они с огромным трудом втащили Дьярмуда на борт, изо всех сил сопротивляясь морю, готовому засосать заодно и смельчака. И Пол как раз вовремя успел поднять голову и увидеть, как Лиранан позволил наконец опуститься той гигантской волне, что подняла его над бушующими водами, и скользнул вслед за чудовищем, намереваясь сразиться с ним в своей родной стихии, ибо это было ему теперь не просто позволено, но он был вызван тем магическим заклятием, отменять которое никто не имел права.
Пение смолкло.
«Тысячу лет!» – думал Пол, и голова у него кружилась от ненависти к Ракоту. С тех пор как Могрим впервые использовал Кадер Седат в своих гнусных целях. Целую тысячу лет Пожиратель Душ царствовал в этих морях, не имея ни единого достойного противника. Огромный и непобедимый.
И Пол, опустившись на колени, оплакивал все захваченные и сожранные им души. Ибо над морем только что звучали голоса тех светлых альвов, которые отправились когда-то вслед за своей песней, надеясь найти мир, созданный Ткачом специально для них, но ни один из них так никогда и не достиг цели.
В течение тысячи лет уплывали альвы, по одиночке и парами, за эти моря, чтобы встретить Пожирателя Душ, созданного Могримом. И отдать ему свои голоса.
«Самые ненавистные для сил Тьмы, ибо само имя их означает Свет…»
Вскоре Пол заметил, что вокруг разливается странное свечение, и огляделся. Он как-то странно ослабел после новой встречи с Лирананом и с трудом стоял на ногах, но с одной стороны его тут же поддержал Колл, а с другой подставил свое плечо Дьярмуд, который после всех своих прыжков лишь чуть-чуть прихрамывал.
Все, кто был на «Придуин», включая даже Мэтта, собрались на правом борту. В почтительном молчании они расступились перед ним, и, подойдя к перилам, Пол увидел Лиранана. Морской Бог стоял на поверхности моря, и лунный свет отражался от его одеяния, сотканного из миллионов крошечных водяных капелек.
Они посмотрели друг на друга, и Лиранан громко сказал:
– Он мертв!
На борту корабля пролетел и тут же затих благоговейный шепот.
А Пол снова вспомнил об ангельских голосах светлых альвов, которые в своих крошечных лодочках целую тысячу лет стремились на зов этого сладостного пения, не зная, кому принадлежат эти голоса, украденные у их погибших братьев. Тысячу лет, и никто из них ничего не знал…
Он сказал холодно:
– Кинуин подарила нам Рог Оуина. А ты мог бы и предупредить нас. Или хотя бы тех альвов.
Морской Бог покачал головой.
– Нет, не мог, – сказал он. – Нам было запрещено вмешиваться во что бы то ни было, когда Расплетающий еще только впервые объявился во Фьонаваре. А Зеленой Кинуин вскоре придется ответить – и не только за свой дар. Ну а я волю Ткача нарушать не стану. – Он помолчал. – Впрочем, это была и моя боль, брат. Теперь Пожиратель мертв. Но я удивлен: я и не надеялся, что ты сумеешь призвать меня! И отныне благодаря тебе здесь в глубине снова будут сиять подводные звезды.
– Мне помогли, – сурово сказал Пол.
И Лиранан, внимательно посмотрев на него и чуточку помедлив, как некогда Кернан, вдруг молча поклонился ему. И исчез в темной пучине вод.
Пол посмотрел на Лорина. И заметил следы слез у него на щеках.
– Ты знаешь? – спросил он. Лорин вздрогнул и кивнул.
– Что? – спросил Дьярмуд.
Необходимо было рассказать это всем. И Пол, превозмогая глубокую печаль и боль, начал:
– Это дивное пение… – голоса светлых альвов! Тех, что когда-то уплыли сюда за своей песней. Но им так никогда и не удалось достичь заветного берега. Все они погибли здесь – они неизбежно погибали здесь со времен Баэль Рангат. И ни один из них не достиг цели. – «Брендель, – думал он. – Как я скажу об этом Бренделю?»
Он слышал гневный шепот воинов Южной твердыни. Чувствовал их бессильную ярость. Но смотрел только на Дьярмуда.
– Зачем ты прыгнул? – спросил он его.
– Да, зачем? – спросил и Лорин. Дьярмуд резко повернулся к магу.
– Так ты еще не видел? – Он, выпустив руку Пола, прохромал к трапу, который вел в рулевую рубку, и вскоре вернулся, держа в руках нечто белое, странно светившееся в лунном свете. Принц протянул этот загадочный предмет магу.
– Ого! – только и сказал Мэтт Сорин. А Лорин ничего не сказал. Все и так было написано у него на лице.
– Господин мой Первый маг Бреннина, – сказал Дьярмуд. – Примешь ли ты в дар от меня эту поистине бесценную вещь? Этим посохом владел Амаргин Белая Ветвь. Его выбрала для него Лизен – много-много лет назад.
Пол до боли стиснул руки. Господи, сколько же может быть в жизни горя! Даже он, самый светлый, самый могущественный из них, самый первый маг Фьонавара, тоже не сумел миновать эту преграду. Теперь они знали, что случилось с Амаргином и где он нашел свой конец.